Граф, маркиз, поручик и другие
После сытного обеда Селиван Кузьмич решил провести с разбойничками познавательный урок “молодого бойца”. Он подозвал их к себе и стал обучать премудростям бандита с большой дороги, которые сам почерпнул из книг и фильмов.
– В эти бурные дни охоты за деньгами вы должны быть цинично смелыми, находчивыми и жестокими, – прогуливаясь перед сидящей братвой, потрясая перед носом указательным пальцем, важным тоном внушал он. – Отнимая деньги, вы должны позабыть о жалости. Ледяное самообладание, борзость злого духа – я бы так выразился – ваш ключ к победе. Неизменно парализующе на наших “клиентов” воздействует свирепая гримаса лица и рычащий голос. Это великолепно получается у Садиста, когда он выясняет отношения с Неврастеником. Особенно страшен он, когда спит. Кроме Неврастеника – я проверял – рядом с ним никто спать не желает. – Атаман обвёл всех строгим взглядом и обратился к Карапузькину: – Вот ты, Лев Гераклович, ну- ка изобрази изуверскую гримасу.
Карапузькин надул щёки, выпучил глаза, наморщил лоб – и стал похож на всем известного клоуна.
Все рассмеялись, а Селиван Кузьмич, подавив смех на девятой секунде, возмущённо воскликнул:
– Ну разве это страшная морда! Да её даже маленькие дети не испугаются!
– Смотри и учись,– толкнул Брюс Карапузькина в плечо, набрал полную грудь воздуха и изобразил что- то очень похожее на хорошо пообедавшую свинью.
– Садист, предъяви всем свои лучшие качества изверга! – с досадой отмахнувшись от Брюса, потребовал Селиван Кузьмич.
– Покажи фирменную гримасу упыря, внуши ужас.
Садист вскочил, свёл брови к переносице, и, оскалив в ядовитой ухмылке острые клыки, пристально посмотрел на Карапузькина.
– Ой, ой, – тихо простонал тот, не сводя широко раскрытых глаз с Садиста, как кролик перед удавом. – Оё- ёй!
– Вот это настоящий палач- каратель! – удовлетворенно кивнул Селиван Кузьмич. – Настоящий бандит, сволочь?
– Фи, как это грубо, по- зверски, – возразил Интеллигент. – Грабить нужно вежливо, культурно, улыбаясь, говорить жертвам ласковые слова утешения, чтобы они не так сильно переживали, расставаясь со своим добром, и чтоб у них не было желания обращаться в милицию.
– Ага! Да, да! – в свою очередь возразил Селиван Кузьмич. – Ты к жертве с нежностью, а она тебе в морду плюнуть пожелает и нос расквасит. Запомни: только запуганные ограбляемые легко расстаются с деньгами и другим добром. Эх ты, наивняк!
– А я ни с тобой, Шеф, ни с Интеллигентом не согласен, подал голос Гвидон Додонович. – Грабить честной народ грешно и противозаконно. Зачем грабить, когда можно найти работу и честно трудиться, получая зарплату. В писании писано…
– Честно на достойную жизнь не заработаешь, – прервал Гвидона Додоновича Селиван Кузьмич. – Увы, такова правда нашего бытия. – Похлопав в ладоши, он дал всем команду: – Смотрите на Садиста и попытайтесь повторить его парализующий волю взгляд.
Разбойнички, морщась, шипя, скаля зубы, угрожая детскими наганами, принялись сверлить друг друга глупыми взглядами.
Пока они упражнялись, Селиван Кузьмич решил написать жене Венере коротенькое письмецо, которая в это время, пользуясь отсутствием мужа, в перерывах между крепкими объятиями и жаркими поцелуями на супружеском ложе весело носилась по дому и играла в прятки с неким молодым человеком по имени Коля.
