Интеллигент так увлёкся писаниной, что не замечал Садиста и Неврастеника, стоящих в пяти метрах сзади и плетущих подлый заговор против него. Садист держал в руках толстую кривую корягу.
– Мы этого подхалима вгоним в могилу, – тихо скрипя зубами, прошептал он. – Отучим ябедничать Шефу и судить нас.
– Да, за донос на нас – уконтрапупим его, – согласно кивнул Неврастеник,
– Сейчас чпокнем по башке этого низкопоклонного подхалима.
– Он уже жмурик.
– Ну я пошёл, приведу наш приговор в исполнение.
Садист неслышно подкрался к Интеллигенту и, размахнувшись, хотел уже ударить его по голове, как в этот момент ничего неподозревающую жертву окликнул атаман. Садист, шевеля одними губами, чертыхнулся и в три прыжка ускакал за ёлку. Интеллигент встал, сунул блокнот в сумку и подошёл к Селивану Кузьмичу.
– Ушёл! – в сердцах швырнул Садист корягу наземь.
– Ничего. Куда он денется, – успокоил его Неврастеник. – Мы этого умника в другой раз по кумполу постукаем и по зевлу пощёлкаем.
Злобные мстители, переживая сильный приступ огорчения, направились к реке, чтобы, бросая в её мутные воды камни, маленько успокоиться.
Отправив Карапузькина с письмом в село, Селиван Кузьмич с минуту советовался с Интеллигентом, ещё минуту думал, потом, резко похлопав в ладоши, приказал разбойничкам собираться в путь.
– Пойдём в новые неизведанные места, – объяснил он. – Здесь нам больше делать нечего. Собирайте шмотки- манатки – и попутного нам ветра.
Дождавшись возвращения Льва Геракловича, Селиван Кузьмич повёл свою непредсказуемую ватагу берегом реки вниз по течению. Коня вёл Шнырь. Садист вдруг дребезжащим тенорком запел:
Мальбрук в поход собрался,
Наелся кислых щей.
В пути он о…ся
И помер в тот же день.
Неврастеник подпел ему неуверенно- причитающим голоском.
– Отсатавить баранье блеянье! – сердито прикрикнул на них Селиван Кузьмич, почуяв, что песня, направлена в его адрес. – Не можете петь – не мучайте наш слух!
Прошли около двух километров. Брюс, Бутылкин, Рембо и Мамуся приспособились играть на ходу в карты. Играли на пинки под зад. Больше всех по заду досталось Мамусе, он даже прихрамывать стал, но играть продолжал, в азарте кусая губы.
– Что- то там, на боковом плане, за деревьями! – внезапно вскричал Карапузькин. – Кажись, строения. Возможно, что ферма.
– Войско – стой! – скомандовал Селиван Кузьмич и, поднеся бинокль к глазам, принялся смотреть в ту сторону, куда указал Карапузькин.
– Точно, Шеф, оно, логово фермерское, – приставив ладонь ко лбу, поддержал Льва Геракловича Брюс.
– Значит, будем грабить! – сжимая пальцы в кулаки, задиристо воскликнул Садист. – Ворвёмся в дом и устроим такое светопреставление! Пошарим в его внутренностях.
– Грабить успеем, – задумчиво возразил ему Селиван Кузьмич. – В разведку сначала сходим. Садист и Неврастеник – пойдёте со мной, а остальные сидите тихо и ждите нас с добрыми вестями.
Побросав вещи на землю, три отважных разведчика направились к дому фермера.
– Мы простые люди. Ходим по белу свету и ищем работу. Понятно? – быстро шагая впереди, объяснил Селиван Кузьмич драчунам свой стратегический план. – Так фермеру и скажем. А когда всё высмотрим, тогда нападём и поживимся на славу.
– Может, с ходу ворвёмся и нахапаем себе столько, сколько унесём, – проявил настойчивость Садист. – Влетим в хоромы и гулко напаскудим там. Раскурочим всё. Долго помнить будут нас и детей нами пугать.
