– Хорошо, кивнула девушка. – Я никому не расскажу.
– Было это сразу после поимки банды «Чёрная метка». Эта дерзкая операция была молниеносная. На неё мы всего сорок восемь часов использовали. Послали нас – меня, майора Пронина и капитана Тихонова – в Америку. В Пентагон, логово нашего стратегического противника. Майор и капитан остались у ворот и говорят: “Ну, Лаврик, иди!” Лаврик – это моя агентурная кличка. И я пошёл. Вхожу в Пентагон. “Ай лавью, май дарлинг!” – говорю на проходной. «Ай лавью» – это пароль на их языке. Пропустили меня. Иду по длинным коридорам, вхожу в комнату – и прямо к сейфу. Возле сейфа никого: охрана в другой комнате какую- то пьянку празднует, боевые, победные песни орёт. И, как назло всей Америке, сейф для меня открытым оставлен… Во- от… А я – парень до невозможности умный, хитрый: все бумажки, все микрофильмы, все документы наисекретнейшие взял и покидал в мешок – специально его с собой прихватил. В нём когда- то мука была. Закинул мешок за плечо и иду назад, выход ищу. Никто на меня не обращает внимания. Один только бдительный попался. Как потом стало известно, он оказался гвинейским шпионом. Тоже за секретными документами пришёл. Но я его опередил. Спрашивает он, показывая на мешок: “Вас ист дас?” Я ему отвечаю: “Запчасти к компьютерам несу”. Он понятливо кивает и говорит: «Зер гут». Но мешок всё же пощупал. Заподозрил неладное и стал его отнимать. Я вырвался, со всего маху мешком его по голове – и к выходу! Спешил. Заблудился. К вечеру только наружу вышел. Майор Пронин и капитан Тихонов, ждавшие меня у ворот, решили, что я с поличным разоблачён, выпили по двести грамм из фляжки, пожелав, чтобы меня больно не пытали, и собрались уходить. А я тут как тут! Они обрадовались счастливому концу, обняли меня – и мы побежали к вертолёту, нас за углом. Сели, и доставил нас он к берегу океана. Пересели мы на подводную лодку. Доплыли на ней до дружественной страны. Там сели на самолёт, и он доставил нас в Москву. – “Ромео” искоса посмотрел на Джульетту и продолжил: – за особо важные сверхсекретные документы меня представили ещё к одной награде. Буду получать её вместе с наградой за ликвидацию особо опасной банды. Правда, слыхал я, что чуть не отменили мне награду.
– Почему? – полюбопытствовала Джульетта.
– Когда генералы рылись в этих документах, неприятность случилась, – нахмурился «Ромео», – они почти все бумаги проверили, а когда стали толстый конверт распечатывать – он взорвался. Шестнадцать генералов и морской адмирал поранились. Но меня это уже не касается. Я сделал своё благородное дело.
– Я горжусь тобой, Ромео! – снова погладила Джульетта лгуна по голове. – Вот оказывается какие у нас герои. Ты настоящей человек.
– Ну ладно, расскажу тебе, дорогая, ещё об одном моём отважном поступке, за который я награду получил, – войдя во вкус, продолжал врать Ромео. – Слушай. Наградили меня за спасение утопающего на пожаре…
– Как это – спасение утопающего на пожаре? – удивлённо перебила его Джульетта.
– Очень просто, – спокойно принялся объяснять «Ромео». – Это случилось, когда я служил в армии. У нас в гарнизоне загорелся секретно- стратегический сарай. Стали тушить. Много воды использовали. Одну яму глубокую полностью залили. Ну, генерал наш, конечно, в неё свалился: метался, переживал очень, за личное добро своё в сарае хранящееся. Бултыхается он, плещется и благим матом орёт: “Спасите! Не дайте погибнуть дурной смертью! Меня ж на том свете все засмеют!” Прыгнул я в воду и спас его. Он отдышался и говорит мне: “Быть тебе, отважный солдат, с наградой! Сто лет болтаться ей на твоей груди!” И вправду. Через неделю награда нашла меня- спасителя. Вручили мне орден на золотой цепочке. Вот я какой, скромный неизвестный стране герой.
