– Иди ко мне, – заворковала Саффи, хватая Мадам в объятия. – Не будь злюкой, милая. Это просто гроза собирается, ничего более.
Теплое пернатое тельце расслабилось лишь на мгновение, прежде чем курица захлопала крыльями и неуклюже вырвалась на свободу, где снова принялась копошиться в грязи.
Саффи отряхнула руки и подбоченилась.
– Все настолько плохо? Что ж, тогда остается только одно.
Покормить. Единственный метод в ее арсенале, который гарантированно поднимет им настроение. Ее девочки – настоящие обжоры, и в этом нет ничего плохого. Вот бы все проблемы мира решались с помощью вкусного блюда. Обычно они обедали позже, но сейчас настал критический момент: стол в гостиной не накрыт, сервировочная ложка пропала без вести, Юнипер и ее гость нагрянут с минуты на минуту… а еще нужно наставить Перси на путь истинный, так что кучка сердитых кур ей совершенно ни к чему. Вот. Это практичное решение. Куры должны вести себя прилично. А то, что Саффи безнадежно мягкотела, здесь совершенно ни при чем.
По углам кухни скопился жар дня, проведенного за чудесным сотворением обеда из того, что нашлось в кладовой или удалось выпросить на соседних фермах, и Саффи оттянула ворот блузки, чтобы немного остыть.
– Так, – разволновалась она, – на чем я остановилась?
Она подняла крышку кастрюли, дабы убедиться, что заварной крем не исчез за время ее отсутствия; по пыхтению плиты предположила, что пирог еще печется; затем заметила старый деревянный ящик, который не годился для своего первоначального предназначения, но прекрасно подходил для нового.
Саффи оттащила его в дальний угол кладовой и забралась наверх, стоя на цыпочках на самом краю. Она шарила по полке, пока в самом темном месте ее пальцы не наткнулись на маленькую жестянку. Ухватив жестянку, Саффи улыбнулась себе под нос и слезла. Пыль оседала на банке месяцами, сажа и пар превратились в клей, и ей пришлось вытереть верх банки большим пальцем, чтобы прочесть этикетку: «Сардины». Превосходно! Она крепко держала консервы, наслаждаясь ощущением недозволенного.
– Не беспокойся, папочка, – пропела Саффи, доставая консервный нож из ящика с тяжеловесными кухонными принадлежностями и закрывая ящик бедром. – Это не для меня.
Одним из руководящих принципов отца было то, что консервированная пища – это заговор, и лучше умереть от голода, чем проглотить хоть ложечку. Саффи особо не выясняла, чей именно заговор и какую цель он преследует, но папа был непреклонен, и этого хватало. Он не терпел возражений, и долгое время она не стремилась ему возражать. В детстве он был для Саффи солнцем днем и луной ночью; мысль о том, чтобы разочаровать отца, принадлежала потусторонней реальности вампиров и кошмаров.
Саффи размяла сардины в фарфоровой миске, заметив трещину, волосинкой протянувшуюся в ее боку, только после того, как рыба совершенно утратила форму. Напуганные куры – еще полбеды, но вкупе с обоями, которые, как обнаружила Саффи, отклеились от трубы в хорошей гостиной, миска стала вторым признаком упадка за два часа. Она мысленно отметила, что следует внимательно проверить тарелки, которые они отложили для сегодняшнего вечера, и спрятать те, что схожим образом испорчены; именно подобные неприятности выводят Перси из себя, и хотя Саффи восхищалась преданностью своей сестры-близнеца Майлдерхерсту и уходу за ним, дурное настроение Перси никак не поспособствовало бы праздничной атмосфере, которую она надеялась создать.
