Чтобы отвлечься от голода, семья моя все время пела и пританцовывала:
«Не слышно шуму городского,
За Невской башней тишина,
И на штыке у часового
Горит полночная луна…»
«Эх, барыня ты моя,
Сударыня ты моя…»
Наконец, маму приютил в качестве лаборанта В. С. Пустовойт в институт эфирно-масличных культур. Он был депутатом Верховного Совета РСФСР, лауреатом Сталинской премии, поэтому не побоялся взять Ларису Никитичну на работу. Затем ее перевели начальником сорто-семенной станции. И наш быт стал потихоньку налаживаться. Появились фрукты, сливочное масло, изредка – мясо. Стали в изобилии готовить различные каши. Особенно мне нравилась каша из печеной тыквы с молоком и сахаром.
Самым интересным развлечением уличной детворы в Краснодаре был просмотр кинофильмов во дворе Госпиталя инвалидов Отечественной войны (кино «крутили» регулярно два раза в неделю) – мы залазили на высокий забор, или устраивались на ветвях раскидистых деревьев и наслаждались бесплатным зрелищем. Было три любимых фильма, которые чаще всего показывали, – «Чапаев», «Александр Невский» и «Леди Гамильтон» а самые популярные киноартисты того времени, естественно, – исполнители главных ролей – Борис Бабочкин, Николай Черкасов и Вивьен Ли.
После просмотра этих фильмов, особенно картины «Александр Невский», мы разыгрывали нешуточные уличные бои, разбившись на два непримиримых лагеря: то одни изображали тевтонских рыцарей, а другие русское воинство во главе со светлейшим князем Александром Невским, то, менялись ролями, и вновь кипело «Ледовое побоище». Чаще всего роль спасителя земли Русской доставалась Веньке, кудлатому веснушчатому мальчишке с улицы Фрунзе. Он был у нас признанный вожак.
Однажды, когда очередная битва была в самом разгаре, из-за сарая показался предводитель русской рати, и важно прошествовал на возвышение среди двора – цветочную клумбу.
«Тевтонские рыцари» вмиг опустили свои деревянные мечи и копья, а их знаменитая «свинья» просто распалась. Все с нескрываемым восхищением, раскрыв рты, шмыгая носами и подтягивая за резинки сатиновые трусы, глазели на Веньку. Перед нами был настоящий Александр Невский, – ибо на его голове возвышался чудесный шлем (как потом выяснилось, – это был тонкостенный чугунок, в котором тетя Дуся запаривала корм курам). Враг был полностью деморализован и сложил оружие. Но мой друг Юрка, конечно, никак не мог стерпеть столь блистательного триумфа своего извечного соперника. Стремительно бросившись вперед, он прорвал нестройные ряды русских богатырей, и со всего маха трахнул их полководца мечом по голове. Деревянный меч хрустнул и преломился, а чугунок, криво сидевший на Венькиной голове, скользнул вниз, и полностью скрыл голову великого князя. Венька зашатался, что-то промычал из-под горшка, и уселся в раскоряку посреди «анютиных глазок». «Тевтонцы» приветствовали доблестный поступок своего товарища дружными радостными криками.
Последствия сей военной конфузии оказались неожиданными: сколько ни старалась Венькина дружина снять шлем с головы Светлейшего, – ничего не получалось. Венька мычал из-под горшка, нелепо размахивал руками, а когда богатыри стали дружно тянуть горшок в одну сторону, а князя – в другую, затрубил как слон.
Намаявшись со шлемом, решили отвести Веньку в соседний двор к дяде Мише-танкисту. Как-никак человек воевал и знал толк в военной амуниции. Кроме того у него были мастеровые руки и он делал для ребят то свистульки, то крутящиеся (с помощью резинки) ветряные мельницы. Но и дядя Миша, повертев горшок, а заодно и Веньку, помочь не смог. Тогда, набравшись мужества, толпой повели Предводителя к матери.
