Ольга Петровна, увидев сына в столь необычном виде, сильно расстроилась. Сначала она громко и продолжительно кричала на весь белый свет, потом вдруг ойкнула, приняла пасмурный вид и присела на край стула. Руки у нее страшно затряслись, а из глаз хлынули слезы.
Немедленно сбежались соседи. Начался всеобщий гвалт, который неизвестно когда и чем закончился, если бы вновь не затрубил Венькин горшок. Все стихли. Юрка приложил ухо к горшку и с важным видом перетолмачил: «Он просится в уборную».
Поддерживаемый с двух сторон приятелями, Его Сиятельство, спотыкаясь и волоча ноги, побрел в будку в углу двора.
В его отсутствие кому-то из соседей в голову пришла счастливая мысль – «мальца» надо отвезти в больницу. Там помогут». На том и порешили.
Веньке натянули штаны, а сверху накрыли простыней, – ну не везти же этакое страшилище через весь город.
В трамвае Венька с матерью уселись на передних сидениях, а мы, пацаны, повисли гроздьями на подножках (в ту пору двери в трамваях автоматически не закрывались).
К вновь вошедшим пассажирам двинулась грузная кондукторша. Венькина мама протянула ей мелочь на один билет.
– А кто будет платить за женщину Востока? – грозно спросила кондукторша, и для убедительности дернула ремнем своей сумки.
– Это не женщина Востока, – прошептала Ольга Петровна, – это Александр Невский!
– Не морочьте мне голову, – вскинулась кондукторша. – Какой еще такой Александр Невский?
– Великий князь земли Русской! – громко и с достоинством возвестила Венькина мать, и сдернула простыню с головы сына.
Возглас удивления пронесся по вагону. Даже вагоновожатый затормозил и выглянул из своей кабинки.
Кондукторша разом перекрыла грудью проход и осадила пассажиров: – Спокойно, граждане, что ли не видели женщин Востока? – И, перехватив укоризненный взгляд Ольги Петровны, поправилась: – То есть, русского князя? Весь вагон оцепенел и скукожился. В великом почтении и при всеобщем молчании, доехал Венька до городской больницы.
В приемном покое переполох был полный. Сбежался поглазеть на князя, пожалуй, весь медперсонал. А сухонький старичок-хирург, в руки которого попал Венька, после ряда безуспешных попыток снять горшок, громогласно объявил: – Медицина в данном случае бессильна!
Что здесь началось!
Ольга Петровна заголосила, дамы в белых халатах запричитали, Венька вновь страшно затрубил.
Только старый доктор не потерял присутствие духа. Он резко взметнул руку вверх – все смолкли, кроме Веньки, который продолжал что-то бубнить.
Доктор слегка шлепнул по чугунку, призвав князя к порядку.
– Позовите Трофимыча, – распорядился хирург.
Через пару минут из котельной привели слесаря. Толпа перед ним в почтении расступилась.
Есть работенка, Трофимыч. Потянет на чекушку, – произнес доктор, озорно блеснув стеклами пенсне.
Трофимыч с важным видом обошел вокруг Веньки, поскреб ногтем горшок, поцокал языком, затем горестно вздохнул.
– Жалко чугунок! Почти новый.
Затем пошептался о чем-то важном с доктором, и, досадливо тряхнув головой, пошел за ножовкой.
Укрывшись в кабинете хирурга, Трофимыч блестяще провел уникальную операцию, во время которой ему ассистировали Заслуженный врач страны и две дипломированные медицинские сестры.
Так спасен был благоверный Великий князь Александр Ярославович!
Кроме бесконечных игр в «Ледовое побоище» и «Казаков-разбойников», а также купания в теплых водах краснодарского Затона, у моих сверстников, было еще одно, пожалуй, самое важное занятие – встреча колонны пленных немцев.
