Дальше ваш билет недействителен - страница 15



– Смерти я не боюсь и буду даже рад ей, пусть только она меня застигнет во всеоружии.

– И уж верно, вам случается так и кончить, орально. Ну, а мужчину в летах оральный секс, да будет вам известно, убивает в два раза быстрее, чем обычный. Это сильнейший удар по нервной системе, от которого, как уже давно доказано, недалеко до кровоизлияния в мозг. Память у вас не пошаливает?

– В последнее время все чаще. Я много курю.

– Много курить, конечно, вредно, но еще вредней давать затягиваться собой, это я вам говорю как собрат по оружию. А в вашем возрасте потеря фосфора не так легко восстановима, как в молодые годы. Вы просто-напросто уничтожаете свои нервные клетки почем зря. У вас уже бывали конвульсивные подергивания конечностей после соития?

– Ни разу!

– Я сделаю вам инъекцию гормона под мышку, но…

Я встал:

– Не надо. Вы уже порекомендовали мне сидячие ванны и свечи сразу после… Этого хватит, чтобы успокоить боли.

Он снова мрачно глянул на меня, но вдруг почему‑то смягчился:

– Что ж, вы принадлежите к старшему поколению французов, к тем, кто еще верил в настойчивость и силу воли… Я выпишу вам одно лекарство, а вы мне потом расскажете, как идут дела.

Показать этот рецепт в аптеке я так и не решился – в квартале меня все знают.

Я вытянулся в горячей ванне, закрыл глаза и улыбнулся, вспомнив о доблестном защитнике простаты от лютых женских полчищ. Может, и для меня настало время “спасать свою честь”? Сколько мужчин бросают “слишком капризную” женщину, исключительно чтобы “спасти свою честь”, иначе говоря, из трусости, потому что понимают свою несостоятельность и чувствуют, что вот-вот оскандалятся! Сколько мужчин спешат “отделаться” лишь потому, что их возможности на пределе! Они слывут страшными бабниками, на самом же деле разнообразие просто дает им последний шанс. Донжуанские списки – плод неуверенности в себе. “Она меня больше не заводит!” – вот классическое заявление этих собирателей гаремов, так ловко сваливающих всю вину на женщину, что она и сама убеждена: все дело в ней, она недостаточно “эротичная”, недостаточно “сексуальная”, тогда как истинный виновник – дряблый червячок, которому никак не удается встрепенуться. А сколько раз при мне женщину называли фригидной лишь потому, что оргазм у нее происходит не так, как у мужчин, и что природа наградила ее совсем другой чувственностью: ее желание набирает силу постепенно, изумительно долго держится на одном уровне, а высшее наслаждение она испытывает не иначе как одновременно с мужчиной, он же часто не способен сопутствовать ей от старта до финиша и сходит с этой бесконечно длинной дистанции. Будь я озабочен своей “репутацией”, я бы расстался с Лаурой, и много лет спустя, когда старушкой она будет прясть одна, в тиши у камелька свой вечер коротая, припомнит молодость и вымолвит, мечтая: “Он и в шестьдесят лет был прекрасным любовником!”[4] Как, право же, легко создать о себе славную легенду – меняй почаще женщин да вовремя смывайся! Но мне, любовь моя, все-все на свете безразлично, все, кроме тебя. Я готов умереть в твоих объятиях. И только одного боюсь: как бы понятливость не обернулась сочувствием, а нежность и внимание ко мне не перешли критическую точку и не обернулись жалостью и материнской опекой, – во что бы тогда превратились наши отношения! “Нет-нет, не нужно, милый, ты уже приходил ко мне на той неделе, ты переутомишься!.. Береги себя, дорогой!.. Да-да, я знаю, милый, ты, конечно, можешь еще раз и даже два раза, ты же у меня такой сильный, но потом придется лежать с компрессом, помнишь, что сказал доктор?.. Не раньше субботы, любимый, в прошлый раз ты слишком разошелся… Какой же ты ненасытный!”