Допив «злость», она принесла с кухни остатки бутылки, вновь налила и продолжила, грустно глядя на отражение стакана в зеркале:
– Как это странно – ходить в ватнике, тягать тележки с едой для таких, же как ты «нормальных» там, где ты недавно ходила с друзьями на ставок, смеясь и строя планы на будущее. Свои планы на будущее – благочестивое будущее я разрушила. Сама…
На глаза навернулись слёзы и Кира размягчила внезапно накативший спазм очередным глотком.
– Выбор… – она сделала над собой усилие, чтобы восстановить дыхание, – Он есть у каждого. Бесчестие и благочестие, белое или чёрное… Я – трус. Я выбрала серое. Я вышла из психушки неизменённой. Не сломили меня её казематы. И мне впервые в жизни стало страшно. Как оказалось, в тот миг, когда происходило «таинство дефлорации на восьмерых», это ещё не было «страшно». Страшно началось потом. Их лекарства никак не хотели уходить из сознания и…
Очередной глоток обжёг Кирин пищевод.
– Да… он красавчик! – не понятно к кому обращаясь, прокомментировала она и продолжила:
– Борьба с «сущностью» продолжалась много-много лет. Менялись города, школы, жизни… Мнения всех моих мужчин сводились к одному: «Ты как танк – проехалась по жизни…» А я просто выбрала серое… Я подбирала таких же, как и я – раненых, и… добивала их. Зачем? Наверное, чтобы однажды… Но…
Последние сто граммов из бутылки, минуя стакан проследовали в Кирин желудок.
– Невозможно из кактуса вырастить розу! Кактус можно только срубить под корень. Зря мой кактус оказался стойким… Как хорошо, что есть чай. У него много преимуществ. Его можно выбирать, заваривать, вдыхать его аромат и пить. Не есть, а именно пить. Где угодно. А главное преимущество коньяка в том, что он внешне похож на чай…
Кира вновь посмотрела на часы.
– Здравствуй, Новый день! У меня сегодня плохое настроение. Выбери мне маску, дружище!
Наступивший день «задался» с самого утра. Мало того, что Кира банально проспала, забыв поставить телефон на зарядку, так ещё и шоссе, лежавшее на её маршруте до станции метро, перекрыли, обеспечивая каким-то важным членам беспрепятственный проезд в их лакированных членовозах.
На работе, помимо нагоняя за опоздание от начальства, её ждало ещё одно пренеприятное известие. Заболел курьер, и пакет заказчику ей хочешь-не хочешь, но придётся везти самой. «Эх, нравится-не нравится – спи моя красавица», – обречённо подумала про себя Кира и, напомадившись, пустилась в путь.
Современной постройки дом номер тридцать четыре по Ольгинскому проспекту, вальяжно расположился и снисходительно смотрел новыми, зеркальными балконами на своих соседок – чопорных «хрущёвок», в приближенном к центру районе города. Звук дверного звонка и три щелчка, отворившие её – тяжёлую, вычурную по сравнению с другими, обычными, ничем не примечательными, находящимися на этой же лестничной площадке дверьми, дверь восемнадцатой квартиры представила Кире приятного на вид мужчину лет сорока-сорока пяти и запах художественной мастерской, в котором неуловимо были намешаны ароматы слабосолёной рыбы, слегка подпорченных кисломолочных продуктов и ещё пышнотелая Кулина его разберёт что. Облачён он был в домашний халат, слегка испачканный акварелью разных цветов.
– О, Форнарина! Аполлон отпустил тебя с Геликона, и ты явилась ко мне! Ты наконец-то пришла в мой мусейон! – мужчина схватил ошеломлённую такой неожиданной тирадой Киру и поволок её, совершенно ничего не понимающую внутрь квартиры, убранство которой совершенно не гармонировало с современной архитектурой дома.
