Дама и лев - страница 2

И, больше не задерживаясь, группа всадников галопом поскакала к воротам замка, уже видневшегося на вершине холма.

С того времени, как он был возведён, ещё до 1000 года, предками Филиппа Сент-Нуарского, замок не раз подвергался перестройкам, поначалу из-за необходимости защищаться от набегов варваров с севера, а позднее, когда, как казалось, установился пусть и непрочный, но мир, для того, чтобы расселить растущую свиту владельца замка. Первоначальная постройка состояла всего лишь из одной квадратной четырёхэтажной башни. Внизу располагались кухня и кладовая, обеденный зал занимал весь второй этаж, а на третьем и на верхнем жил хозяин с семьёй. Однако вскоре понадобилось больше комнат. Число рыцарей, служивших Сент-Нуарам, росло, да и слуг, работающих в доме и на соседних землях, становилось всё больше. Хотя Сент-Нуары не могли сравниться в знатности и богатстве с другими сеньорами, жившими по соседству, они по праву гордились тем, что их предки воевали под знамёнами славного Карла Великого, чем отнюдь не многие могли похвастаться. Шли годы, и позиции клана укреплялись, даже удалось немного скопить на чёрный день, и к немногочисленным слугам, работавшим в замке с самого начала, добавились мастера различных ремёсел, как то: шорник, кузнец, конюх. Надо было поселить где-то и девушек, прислуживавших дамам, няньку, которая растила наследников, а в последнее время и священника, бывшего одновременно аптекарем, который заботился о душах жителей замка и о воспитании отпрысков семейства Сент-Нуар. Вот потому пришлось (и удалось) заняться давно ожидаемым строительством вокруг старой башни, тем более, что непрерывные войны прекратили хоть на время опустошать сундуки с запасами, и хозяин замка, а точнее, его рыцари, смогли заняться охраной посевов и заботой о том, чтобы все положенные подати: за помол зерна, за ковку и за проезд по мосту – исправно выплачивались Филиппу Сент-Нуарскому.

Зодчие, выписанные из далёких южных земель, решили пристроить четыре круглых башни по углам старой, велели выкопать ров вокруг стен и направили туда воды речушки, протекавшей по землям Сент-Нуар. Каждая башня была предназначена для определённого вида работ: в восточной, лучше всего освещённой в дневное время, проре́зали узкие длинные окна, навесили деревянные ставни (роскошь и сумасбродство, ворчал старый глава рода) и разместили там ткацкую и портняжную мастерские, устроили классы для чтения, выделили комнаты священнику и няньке.

Аэлис с грустью вспоминала, как когда-то по утрам её укачивало от запахов свежевыстиранного хлопка и льна, расстеленных для просушки перед тем, как начать прясть их на большой прялке, или как она часами стояла у полуоткрытых ставень, поглаживая страницы драгоценной Библии отца Мартена и пытаясь расшифровать витые буквицы, в которых прятались птицы, человеческие фигуры и волшебные звери всех цветов, существующих на небе и на земле. Две дочери Жанны спали в этой же башне на самом верхнем, не доступном для врага этаже. Хотя между христианскими рыцарями почти повсеместно сохранялся мир, а воинственный пыл свой они утоляли в боях за Святую Землю, в душах местных жителей всё ещё жил страх перед грабежами и налётами банд мародёров. Нет ничего удивительного, что во время сбора податей сеньоры, чтобы отобрать у соседей то, что те задолжали, прибегали к услугам тех же наёмников, от набегов которых им приходилось прежде защищаться; и даже многие епископы и святые служители Церкви держали при себе отряды головорезов, чтобы стращать вассалов, проживающих на их землях. Бывало, что Аэлис часами сидела взаперти в своей башне, а замок сотрясался от шагов и криков разъярённых воинов, то ли пришедших покарать хозяев замка, то ли защищающих их от набега, и так день за днём.