сусана.
Звук открывающейся входной двери вызвал улыбку на губах Сесара.
сусана. здесь
– Потому что, видишь ли… Жизнь опять и опять возвращается в мой дом, – прибавил он, усмехаясь.
Сусана. Здесь.
Глядит на него.
– Ну вы что, не собираетесь поздороваться?.. Смотри-ка, какое выражение появилось на ее лице, когда она тебя увидела, Саломон. Таким ее лицо не бывает ни в чьем присутствии, клянусь тебе… Ха-ха-ха!
На обед была подана овощная запеканка и телячьи отбивные – тоненькие, как следует прожаренные, как любил Сесар, в сопровождении сыра рокфор, следом – фрукты с сыром грюйер. Все из одного кейтеринга[19], объяснили ему, они теперь так питаются, с некоторых пор заказывая все в кейтеринге, никто из них не испытывает желания готовить, но Рульфо с трудом верил, что это стало ежедневной рутиной, поскольку заметил, что оба уткнулись в тарелки с необычным энтузиазмом. Трапеза сопровождалась французским вином, название которого ни о чем ему не говорило, хотя они в один голос уверяли, что откупорили эту бутылку специально для него. Ее палец был перевязан бинтом – домашняя травма, по ее словам (он же сразу подумал, не сохранилась ли у нее привычка грызть ногти): эта повязка коснулась его костяшек, когда они чокались. Обед был съеден быстро и почти в полной тишине, и Рульфо решил, что дождется десерта, чтобы задать тот вопрос, с которым пришел. Затем Сусана принесла клубнику и уселась на средину ковра, а Сесар занял свой любимый диван; Рульфо сделал выбор в пользу пола, хорошо зная, что хозяин дома получит удовольствие, видя обоих у своих ног. Виолончель Макса Регера вырвалась из колонок, по несколько кубиков пахнущего медом коньяка «Курвуазье» было разлито по рюмкам; правда, Сусана предпочла ликер «Драмбуи». Поданная на десерт клубника оставляла на ее губах сургучные печати.
Она изменилась, теперь и Рульфо мог в этом убедиться. Да, она изменилась. Покрасила волосы в более светлый оттенок, и легкие морщинки заключили в круглые скобки ее улыбку. Она все еще была, без сомнений, очень привлекательна в этих фирменных джинсах в обтяжку и свитере с высоким воротом, на который спадала буйная шевелюра соломенного цвета, но для Рульфо она уже принадлежала прошлому, и он очень хотел бы, чтобы это его чувство оказалось взаимным.
В начале беседа крутилась вокруг нового и неожиданного проекта Сусаны – продюсирование театральных постановок.
«Продюсирование театральных постановок, бог мой!»
– Я не то чтобы собралась совсем оставить актерскую карьеру, но Сесар подал идею, и он прав… Нужно учитывать длительную перспективу. Не поверишь, но, если вникнуть, создать собственную компанию не так уж и сложно.
«Она и я, в машине, оба в хлам пьяные, во время той нашей вылазки… Она разделась и натянула на запястья мои браслеты, которые я обычно носил, когда был за рулем…»
– Проблема небольших трупп в том, что они почти никогда не получают субсидий, а теперь и того меньше.
– Культура всегда отвращает правительства, Сусана.
– Конечно, что ты еще можешь сказать?
– Вот перед тобой наш друг Саломон. Дипломированный преподаватель, который не может найти работу.
– Невероятно! – Она надкусила еще одну ягоду.
«Мы намеревались опрокинуть все нормы. Собирались создать секту. „Клуб адского пламени“ в Мадриде, сказала ты однажды…»
Сесар удалился. «Миг досуга», – объяснил он, но его хватило, чтобы молчание опутало обоих оставшихся в комнате. Сусана постукивала по носику забинтованным пальцем, одновременно поднося к губам сигарету.
