– Но, по-вашему, спектакль в общем-то не очень, – напрямик сказала Кэтрин.
– Ну да, – честно признался он. – Для Нэнси он не слишком хорош.
Это был самый красноречивый ответ, который он только мог дать, о чем он и не подозревал. Кэтрин промолчала, но слова Мэддена, произнесенные с искренней простотой, проникли в самое ее сердце и развеяли последние предубеждения против него. В тот же момент она решила, что Мэдден ей нравится и что отныне она будет принимать его безоговорочно.
– Вы сильно влюблены в Нэнси? – спросила она.
– Конечно, мисс Лоример, – твердо ответил он. – И именно поэтому я хочу сегодня поговорить с вами.
Последовала пауза, затем, принявшись машинально крошить булочку, Кэтрин произнесла:
– Полагаю, я вам показалась довольно занудной. Я бы даже сказала, подозрительной. Но представьте, я тоже люблю Нэнси – ужасно люблю. Она действительно значит для меня все на свете. – Кэтрин быстро взглянула на Мэддена, и на ее щеках появился слабый румянец. – Уж простите мне такую сентиментальность и старомодность, – продолжала она чуть ли не извиняющимся тоном, – но я всего лишь пытаюсь объясниться. Мне так хочется, чтобы Нэнси была счастлива, и, хотя в современном, ужасно циничном мире никто так не считает, я знаю, что единственный способ сделать ее счастливой – это выдать замуж за достойного человека, мужчину, который любит ее, который отвадит ее от этих глупых театральных дел и создаст настоящий дом, и – ой-ой-ой… – она смущенно помолчала, – я опять за свое. Но я ничего не могу с этим поделать. Старомодно это или нет, но именно так я отношусь к Нэнси.
– Поверьте мне, – ответил он очень серьезно, – это именно то, что я должен был вам сказать. Да, я чертовски рад, что вы действительно так считаете, потому что я чувствую то же самое. Нэнси – отличная маленькая актриса, но… хм, мне невыносимо видеть, как ей приходится кривляться в этих дурацких пьесах и фокусничать, как она это делала в Би-би-си. Насколько я понимаю, это просто пустая трата времени. О, я знаю, что она хочет сыграть Шекспира. Но разве об этом не мечтает каждая молодая актриса? И честно говоря, когда мы поженимся, я бы предпочел, чтобы она играла Джульетту дома, хотя, наверное, я не Ромео.
Кэтрин улыбнулась такой фразе, выражающей все, что она, пожалуй, и сама попыталась бы сказать.
– Тогда мы действительно понимаем друг друга. Мы друзья. И Бог вам с Нэнси в помощь.
– Для меня это настоящий прорыв, мисс Лоример. И раз уж мы затронули эту тему, то, если… если вы не возражаете, думаю, мне лучше так к этому и относиться.
– Вы можете относиться к этому как считаете нужным. Если при этом не будете винить меня за то, что я такой дракон.
– Ну, если вы дракон, – протянул он, – то тогда самый милый из всех на свете.
Они оба рассмеялись, и напряжение, которое незаметно росло в течение этих последних нескольких минут, внезапно ослабло. Последовало молчание. Мэдден, словно почувствовав, что на трудную тему сказано предостаточно, больше не делал никаких попыток продолжить ее. Вместо этого он оглядел старое помещение, где на потемневших от времени стенах висело множество реликвий прошлого.
– Я всегда хотел побывать здесь, – заметил он. – Полагаю, для вас это звучит очень банально и по-американски. Но это правда. Мне будет приятно вспоминать о обеде в «Чеширском сыре».
– Еда хорошая, – согласилась она.
Он улыбнулся:
