- Дело не в этом, понимаешь.
- А в чём?
- Мне обидно. За вишенку. Это крах моей веры, да.
- Жизнь вообще несправедливая штука.
После бокала вина Юльку тянуло на философию.
- Я же… Ну как тебе объяснить? Для меня владелица вишенки
была… недосягаемым идеалом, вот. В моём воображении она сама строила свою
жизнь, свою карьеру. Сама выбрала эту красавицу, и сама ухаживала за ней. А
теперь что получается?
- А что получается?
- А то, что вполне возможно, этот джигит ей вишенку подарил.
Подарил, понимаешь? Не она сама, а она сама, но не так! Короче, ты въехала.
- Ну, как бы да, - подруга усмехнулась. – Из крутой успешной
дамочки твой идеал скатился до обычной «сосиськи». С мягким знаком в середине.
Поднимая указательный палец, Юля многозначительно выгнула
бровь. Она знала мою болезненную, скорее даже маниакальную зависимость от
грамотного письма.
- Поясни, почему?
- Да потому что она умеет сосать, и у неё есть сиськи!
Не выдержав, мы обе одновременно расхохотались. И благо что
сидели на полу за низким кофейным столиком, иначе свалились бы со стульев.
- Ну, вообще-то, сиськи есть и у меня, - не переставая
смеяться, я стиснула свою, чуть больше троечки, грудь, выпячивая её вперёд. – И
попа.
- Но у тебя нет такого рта, - вытирая нижние веки фалангой
указательного пальца, Юля пыталась выровнять дыхание. – А у неё губы наверняка
увеличены. Или она просто натренировала их, а, как думаешь?
Последняя фраза была сказана со всей серьёзностью. И именно
поэтому мы снова катались по полу от смеха.
- Может, - я лежала на спине, держась за живот, - может на
фитнес запишемся? Клуб как раз через дорогу. Или в бассейн?
- Не-а. Парочка таких приступов и у нас будет стальной
пресс. Чёрт, мышцы и правда болят.
- А, знаешь, - эта догадка так некстати посетила мою голову,
— ведь это не она ухаживает за вишенкой. А он. Представляешь, каждый день
отвозит её на мойку; полирует, заправляет полный бак. А потом ставит на место.
- То есть ты уверена, что этот твой джигит подарил вишенку
«сосиське»? А ты не допускаешь, что это его машина? И что нет никакой…
грудастой дамочки с длинными ногами.
- Не знаю. Нет, я так не думаю.
- Ой, Ланка, всё! Выброси это из головы. Посмеялись и
хватит. И дай мне слово, - Юля села, поджимая под себя ноги и уставившись на
меня, - дай слово, что ты никогда и ни за что не станешь…
- Искать с ним встречи? – я фыркнула и закатила глаза. – Ты
за кого меня принимаешь? Нет! Точно нет. Потому что, хоть я видела его мельком,
но я его… боюсь.
И это была правда. Но проходя утром мимо вишенки я
сочувственно ей улыбалась. Как мог такой мужчина, как гордый джигит, выбрать
для себя эту машинку? Да ещё такого цвета. И чтобы развеять все сомнения и
доказать самой себе, что я, я была права, и яркая красавица может принадлежать
только женщине, полезла в интернет.
Зря я это сделала. Вишенка была спортивной машиной. Ну, судя
по её характеристикам точно. Быстрый разгон до ста километров, невысокое
потребление топлива… С одной стороны, мне это не говорило ни о чём. Но вот
брат, когда мы общались по видео связи и я случайно спросила у него про эту
марку, присвистнул от восторга:
- За двенадцать секунд до сотни? Мартышка, это очень круто.
Мартышка. Да. Это прозвище приклеилось ко мне ещё с детства.
Ну какой старший брат не обзывает младшую сестру? Вот и Ярослав делал это.
Милана-обезьяна, мартышка, но, когда мы выросли, обидные обзывалки отошли на
второй план, точнее пропали совсем. А мартышка осталась. Справедливости ради надо
сказать, что «Ярик, в попе шарик», обзывал меня только когда мы были одни.
