Читать онлайн Светлана Серебрякова, Ольга Берг - Тест для (двоих) троих

Она положила ладонь на большой живот. Сегодня ребенок вел себя особенно неспокойно. Часто толкался. Стоило остаться дома. Поход в торговый цент был ошибкой.

– Но тебе нужна кроватка, – прошептала, наклоняя голову. Поделилась с малышом одной из причин посещения магазина для новорожденных. Ребенок, словно услышав маму, притих. – Вот и хорошо, – погладила живот и ступила на эскалатор.

Движущиеся ступеньки дернулись, убегая из-под ног, и она полетела вниз. Слух заполнили крики, скрежет железа. Перед глазами мелькнули яркие витрины магазинов. Застывшие в ужасе лица посетителей. Запах гари и пыли ударил в нос. Все это закрутилось воронкой над головой. И черное чрево поглотило её.

Что-то сильно давило на живот. Почувствовала, как только пришла в себя. Тут же чьи-то крики и стоны ударили по барабанным перепонкам.

Подгоняемая желанием осмотреться, она пошевелиться. Но тело было прижато к полу чем-то тяжелым. Не оставляя ни единого шанса сдвинуться с места. Тогда она попробовала выползти из-под непонятной штуки. Пошевелила ногами. Конечности её послушались. Облегчение каплями холодного пота по кромке волос. Не все потеряно. Она выберется отсюда. Уперлась руками в бетонный пол, потянула тело вперед. Попытка не увенчалась успехом. Кусок чего-то сильнее надавил на живот, отдаваясь нестерпимой болью. Мучительный стон вырвался из груди, а по ногам потекло липкое и теплое.

Кровь.

Страх за малыша стиснул горло, выдавливая из него сдавленные хрипы. Её никто не услышит. Не поможет. Паника завладела сознанием, вытеснила рациональное мышление. Она не должна ей подаваться.

– Надо только немного успокоиться, – смогла сделать несколько глубоких вздохов. Пошарила вокруг себя рукой. Возможно сумочка где-то рядом. В ней телефон. Надежда на спасение. Пальцы сжали тонкий ремешок. Она дернула за него. Слишком резко. Низ живота скрутила сильная судорога. В глазах потемнело. Она из последних сил напрягла связки. Давясь и откашливаясь, закричала. Руками уперлась в непонятную тяжелую штуку. Металлические края разорвали кожу ладоней. Вонзились острым лезвием, когда она постаралась столкнуть её с себя. В животе вспыхнул огонь, выжигая сознание.

Запах медикаментов. Пищащие где-то над ухом приборы. Новыми ориентирами вернувшемуся сознанию. Она медленно открыла глаза. Взгляд скользнул по светлому пространству. Медицинская палата. Она в больнице. В туже секунду в палату вошла медсестра. Будто стояла за дверью. Или наблюдала за ней через большое окно. Заметила его краем зрения.

– Вы очнулись, – мило улыбнулась девушка.

– Что с моим ребенком? – произошедшее яркими картинками пронеслось в голове. – Где мой ребенок? – приподнялась на локтях. Осмотрела помещение. – Ребенок… мой ребенок, – её охватил ужас. Детская кроватка отсутствовала.

– Лежите, вам пока ещё рано вставать, – кинулась к ней медсестра. Надавила на плечи и укладывая на подушки.

– Скажите мне, что с ним, – сил сопротивляться не было.

– Я позову врача.

Девушка выскочила за дверь, а она прикрыла глаза, не подпуская к себе страшные догадки.

– Как вы себя чувствуете? – доктор взяла её за руку, но все внимание приборам.

– Где мой ребенок? – дернула за край медицинской кофты, требуя участия. – Скажите что с малышом? – с голосовых связок сорвалась тревога.

Врач второй рукой накрыла её ладонь. На неё взглядом полным сочувствия.

– Вас нашли самой последней, под обломком обрушившегося эскалатора…

Сухие пальцы сильнее сжали её. Так выражают сострадание. Сердце сдавило от неминуемой беды.

– И время было упущено… время необходимое при разрыве плаценты, – голос врача окрасили профессиональные нотки. – Мы должны были спасть вас, а…

– Где мой малыш? – надежда превратилась ни во что в пустоту.

– Ребенок не выжил… мне очень жаль…

Её сердце разлетелось на миллиарды осколков. Кровь хлынула и заполнила грудное пространство. А по бледным щекам потекли слезы.

Блеснув черным глянцем под лучами весеннего солнца, внедорожник замер у самого крыльца большого дома. Водитель выскочил из салона. Стремительно взбежал по ступенькам и скрылся внутри. Торопливым шагом направился к кабинету хозяина дома.

−Ты должен назвать мне очень вескую причину, из-за которой я прервал важное совещание, последнее перед заключением сделки, которую я готовил почти год. Год переговоров, год… – с порога оглушил возмущением мужчину. Тот сидел за письменным столом и ошеломленно таращился на гостя. – Я не спорю, что на правах владельца и президента компании ты можешь вызвать меня к себе в любое время. Но на минуточку. Я все же генеральный директор и имею право выбрать удобное для меня время, но ты… – женский строгий голос прервал его тираду откуда-то из-за спины.

– Что вы себе позволяете, понизьте немедленно тон, – нравоучительные нотки пулеметной очередью между его лопаток. – На каком основании вы повышаете голос? – вопрос ударил подзатыльником.

Брови молодого человека удивленно взлетели вверх. Кто посмел сделать ему замечание.

Ему.

Замечание.

– У меня достаточно оснований, – не снижая тона и нарочито медленно разворачиваясь.

– Сбавь обороты, – громкий окрик, а за ним глухой звук удара ладони по столу пресекли маневр. – Мне стыдно за тебя, – укор в родных глазах несколько остудил пыл молодого человека.

Логическое извинение заменил порывистый выдох.

– Может быть, все же объяснишь, – с нетерпением.

– Присядь, – мужчина кивнул на кресло рядом с гостем, – разговор предстоит долгий.

– Простите, – наполнила о себе владелица строгих интонаций.

– Лизонька, – хозяин кабинета резво из-за стола.

Слишком бойко для того, кто чуть меньше недели назад перенес инфаркт. И ещё эта «Лизонька».

Молодой человек с недоумением и озадаченностью во взгляде за мужчиной. Развернулся.

Девушка в медицинской форме. Белом, мать его, халатике. Фантазию сорвало, как чеку с гранаты. Картинки одна ярче другой перед внутренним взором.

Его пальцы плавно по пуговичкам. Одну за другой из петель. Полы в стороны...

Твою мать. Тряхнул головой, отгоняя сцены с участием… сиделки. В памяти обрывками разговор о медицинском работнике в доме. Сосредоточился на этом и на словах мужчины.

– Позвольте представить вам моего несдержанного сына, – нелестная оценка отца отвлекла, в другой бы раз оспорил, но не сейчас.

Он взглядом по женской фигуре. Плавные линии, словно выведенные умелой рукой художника. Подушечки пальцев вспыхнули желанием прикоснуться. Найти изъян и, не обнаружив его, захлебнуться от восхищения. А потом забрать миниатюрную, будто статуэтка, девушку себе.

В единоличное пользование.

Ох, как бы он её пользовал.

От мыслей в паху заметно потяжелело.

Твою мать. Вот просто твою мать.

– Пап, согласись, у меня был повод, – не отговорка. Предлог перевести дыхание и рассмотреть сиделку. Взгляд выше к её лицу. В тонких чертах строгость. Губы жесткой линией. Острый подбородок вздернут вверх.

– Это тебя не оправдывает, – мужчина его внимание на себя.

– Извини, – вынужденное признание. Короткий взгляд на отца и снова на девушку. В её глаза. Серые. Холодные, неприступные.

Криво усмехнулся.

Ему ничего не стоит разнести в пух и прах её границы. День или и того меньше. Сегодня вечером. Нет причин оттягивать неизбежное. Предвкушение горячим теплом растеклось за грудной клеткой. Она словно почувствовала его мысли. Нахмурилась и отвела взгляд. Даже сделал назад маленький шажок.

– Так кто эта прекрасная незнакомка? – комплимент второй ход. Первый "извини". Но она не оценила. Что же, тем интересней предстоящая игра.

– Лиза помогает мне завершить курс процедур. Она будущий врач–кардиолог, работает в клинке у Петьки, – так запросто о ведущем кардиологе города, а по совместительству лучшем друге. – Только с условием, что за мной будут присматривать, он согласился отпустить из больницы, – быстро и сжато объяснил свой каприз. На четвертый день запросился домой. Пригрозил сбежать. Друг пошел на уступки. – А это мой сын как вы уже, наверное, догадались, – засуетился перед девушкой, чувствуя вину за выходку отпрыска. – Артем.

– Елизавета Валерьевна, – она показала границы, которые чуть не стер её пациент. – Колесова Елизавета Валерьевна, – натянула колючую проволоку и протянула руку.

Он опустил взгляд и замер.

Тонкие пальчики со светлой, прозрачной, как осенний лист, кожей. Они рождали желание их согреть. Окутать теплом. Никогда не видел таких. Осторожно сжал в большой ладони. Хотел удержать подольше. Потерпел фиаско. Они выскользнули от резкого рывка. Напоминание о границах.

– Лисовский Артем Викторович, – подавил саркастический смешок, натягивая на лицо безразличие. Пусть думает, что принял правила. Но не удержался. Лукаво подмигнул. Её щечки мгновенно вспыхнули румянцем.

Есть одна брешь в границе. Артем мысленно вскинул победно руку.

А Лиза, осуждая себя за реакцию, сурово сдвинула брови. Спрятала в карман халата руку. Пальцы все ещё подрагивали после прикосновений этого нахала. Красивого нахала. Только слепой не заметит его внешнюю привлекательность.

Высокий, умеренный разворот плеч, подтянутый живот. Гордо, с вызовом, поднятая голова. Безупречно уложенные светло-русые волосы. Брови на тон темнее. Голубые, нет лазурные глаза, словно морская гладь. Притягивали точно магнит. Прямой нос, четко очерченные широкие скулы, волевой подбородок, с ямочкой под нижней губой, которая была чуть полнее верхней. Уголки рта еле заметно приподняты в приветливой улыбке. Визуальный обман. Высокомерный и самоуверенный взгляд, как доказательство.

Этот мужчина знал себе цену.

– Виктор Андреевич, я оставлю вас, – спохватилась Лиза почувствовав, что слишком долго разглядывала младшего Лисовского. Ещё решит, что она интересуется им. Вон как пристально смотрит. – И пожалуйста, никакого волнения, вашему отцу это противопоказано, – за менторским тоном спрятала заинтересованность. Надеялась, что голубоглазый нахал этого не заметил.

А он заметил. Довольно цокнул языком.

– Как скажите, Елизавета Валерьевна, – всем своим видом выразил покорность. Но её имя выделил игривыми интонациями.

От его тона по её телу мурашки. Приятно защекотали кожу. Внизу живота растеклось тепло. Кровь быстрее побежала по сосудам. Пульс ускорило возбуждение.

Чушь.

Он ей даже не понравился.

Лиза, удерживая остатки самообладания, быстро к выходу. У двери остановилась. Его взгляд почувствовала каждой клеточкой организма.

Да что себе позволяет этот напыщенный индюк. На него через плечо.

А Артем без стеснения разглядывал округлую попку под хлопковой тканью. Пластичные изгибы спины. Любовался поблескивающими в лучах солнца светлыми волосами.

На затылке собраны в строгий пучок.

Распустить бы локоны, вытащив шпильки. Загрести длину в кулак, оттянуть назад. И нежными поцелуями по шее, ключицам, ниже к груди, срывая стон наслаждения с этих губ. Все ещё в строгой линии.

– Артем Викторович, – сбившимся дыханием одернула Лисовского младшего.

У него крышу снесло от её "Артем Викторович", аж в глазах потемнело.

Он несколько шагов к ней.

Протянул руку.

Поймать.

Удержать.