Пережёвывая отлично приготовленное мясо, я набралась
смелости и спросила:
- Ты говоришь без характерного акцента. Прости, если задела
или сболтнула лишнего.
Пожав плечами, Дамир помедлил перед тем, как ответить:
- Я вырос здесь, в этом городе, - я и не надеялась на
продолжение, но… - У меня большая семья. Старший брат, Аслан, живёт и работает
с отцом и нашим единокровным братом Хабибом в Дагестане. Я говорил тебе, что
они занимаются виноделием. Ещё у меня есть младшая сестра, - Дамир вздохнул. –
Когда мне не было ещё и четырёх лет не стало мамы. Отец привёл в дом новую
женщину, у которой был сын, мой ровесник. И да, Хабиб сын моего отца.
- О, Господи! – отложив вилку я таращилась на Дамира. – Это,
это ненормально с моей точки зрения. Твой отец изменял твоей маме?
- Он жил на две семьи, - то, насколько будничным тоном это
было сказано, шокировало. – Зара уже была женой отца, а нам, как он считал, нужна
мать. Вот только он не учёл того, что ей не особо были нужны чужие дети. Аслану
было семь. Он старший сын, наследник и правая рука отца; всюду ходил за ним. А
я оставался дома с Зарой и Хабибом. Мы, как могли, ладили с братом, - Дамир
замолчал и перевёл взгляд на стену, - понимаю, что это детская обида, но, если
Хабиб падал и разбивал коленку, Зара его жалела. Если я… мне было велено
молчать, помнить, что я мужчина и не плакать. Не быть девчонкой.
- Тебе не хватало материнской любви, - я не сразу поняла,
почему предметы вокруг стали расплываться.
- Дело не только в этом. Отец больше верил Заре, а не мне.
Синяки, царапины, укусы. Хабиб рос задиристым ребёнком. Но однажды, в
отсутствие отца, к нам зашёл дед и стал свидетелем того, как… Он взял меня за
руку. Сказал, что если я сам не знаю, как быть мужчиной и постоять за себя и
если мой отец не может или не хочет меня этому научить, то это сделает он. И
сделал. Дед забрал меня к себе. Потом привёз сюда, к своему младшему сыну,
моему дяде. Они только осваивались здесь, и им было нелегко, но тётя Нико… она
заменила мне маму, оставила у себя, хотя Рустаму тогда едва исполнилось три.
Так что я вырос здесь. Закончил школу. Поступил в Первый медицинский, а потом
вернулся.
- Не остался в Москве?
- Нет. Здесь моя семья, ещё одна. Понимаешь, это важно. Я
бываю у отца в Дагестане, но не так часто, как ему бы хотелось. Дед мне важнее
и роднее. И последнее слово всё равно остаётся за ним, так у нас заведено. Я
ездил к отцу в феврале.
- Так вот почему вишенки не было на привычном месте?
- Прости, что?
Вот же ж! Я опять ляпнула то, что не предназначалось для
ушей Дамира.
- Ничего. И не смотри на меня так, я за тобой не следила. Я
вообще не знала… Только вишенка, - мне было необходимо быстро сменить тему. – А
твой дед, он живёт тут?
- Нет, он не любит городской шум и суету; предпочитает поезд
самолёту. Когда он приезжает сюда, то чаще останавливается у моего дяди. Теперь
твоя очередь.
- Моя, что?
- Очередь. Расскажи мне о себе.
- Да нечего рассказывать, - я поёрзала на стуле. – У меня
самая обычная жизнь. Родители развелись. Мама много работала, не столько затем,
чтобы обеспечить нам с братом счастливое детство, сколько… У неё карьера пошла
в гору, а меня не то, что скинули на плечи старшего брата, просто Ярик и Денис
сами всюду таскали меня за собой. Даже в секцию каких-то там мудрёных восточных
единоборств. Но когда я в классе врезала мальчишке за то, что он меня обзывал,
мама решила, что мне пора становиться девочкой. Что ты смеешься? Я почти
сломала однокласснику нос!
