Хан, на меня яростно глядя, широким, порывистым махом сгрёб тарелки со стола на пол. Грохот стоял несколько секунд. Мы все застыли, но первым отмер Карим:
– Да, на этом всё! – кивнул мыслям. Шагнул на выход, но тотчас вернулся, ступив ближе к Хану:
– Ты знаешь, что я очень хотел всегда соответствовать твоим требованиям. Старался выполнять все твои просьбы. Семья, уважение, род, дело... Но в этот раз я категорично говорю: НЕТ! Я против насилия. Всегда был, но эту, – ткнул пальцем в меня, – грохну ещё до свадьбы. Не доводи меня до греха. Она не в моём вкусе, а вот тебе... тебе она подходит. Она ловко играет на твоих нервах. Если нравятся неуправляемые девочки погорячее, женись на ней сам! Всего хорошего! – короткий и резкий жест всем сразу и никому конкретно, и в несколько шагов покинул столовую.
Мы остались вдвоём в повисшей тишине, она до жути щекотала нервы, и ведь никто из охранников даже носа не показал.
Какие выдрессированные ребята!
Меня потряхивало от того, что нагородила и того, что Хан был на пике взорваться и меня убить. Чувствовала это всеми фибрами души, и она тщедушненько трепетала.
И сердце отчаянно колотилось, перед глазами плыло от ужаса.
А когда дверь за Каримом захлопнулась, я, точно очнувшись ото сна, вздрогнула и тихо протянула:
– У-у-у, – мысленно руки потирала. Моя игра сработала, как бы о ситуации не думал Хан. Да, перегнула палку, но зато мой план сыграл! Я избавилась от жениха...
– Закрой, мать твою, рот! – с рыком, опять обрушил ладони на стол Хан. Дышал жадно и глубоко, меня глазами уже давно расстреляв. – Твой рот – помойка...
– Думается мне, это не так страшно, как ваши «мужские» поступки, – задумчиво пробормотала. – И что я такого неправильного сказала? – уже без насмешки, но всё с тем же сарказмом. – Мне правда стало интересно, как он собирался на меня взбираться? Я не покладистая кобыла – залезай и скачи. А он такой нежный, ранимый... Куда ему со мной тягаться, если даже в словестной баталии уступает?..
Вот тогда я выпорхнула со своего места. Не по собственному желанию – даже не поняла, как и что случилось. Хан, точно тигр ко мне метнулся, его стул грохнулся на пол. Я ещё смаргивала эту картинку, а уже была на столе. Между ног маньяк, держащий меня за горло. Так крепко, что накатила паника, но я не билась истерично – лишь вцепилась в запястье карательной руки, понимая, что меня от смерти отделяло только одно мгновение.
Хан возвышался надо мной. Разъярённый, грозный, готовый убивать. И я текла... Я, чёрт возьми, дрожала от желания.
И ждала!
Затаив дыхание, ждала!
Хан дьявольским взглядом облизал моё лицо, стопорнув на губах:
– Тебе точно семнадцать? – хрипло отчеканил, тараня мраком глаз.
– Это... имеет значение? – сбивчиво уточнила, облизнув в миг обсохшие губы. – Твоему члену точно плевать! Он твёрд... и упирается в мою промежность. Заметь, не впервой. Я не ханжа и не поборница законов, но прослеживаю извращённую закономерность. Так что, какая на хрен разница, малолетка я или нет? Тут главное «я тебя возбуждаю»! Нравятся дерзкие девочки? Грубые. Непослушные... Грязные на язык? – шипела, уже расцарапав звуком глотку от усилия, потому что хват руки Хана усиливался.
Я рисковала намерено, ведь получала истинное наслаждение от нашей стычки. И продолжала нарываться, даже если это будет последнее в моей жизни. Потому что уступить не могла! Мне хотелось этого козла! Так хотелось, что я уже горела, изнывала... чего никогда не испытывала до Хана. Моё тело ломило от желания. Я точно гитара с натянутыми струнами, каждая из которых вибрировала от напряжения.
