И, наконец, даже в одном племени уровень его членов сильно разнился. Хотя большая часть людей хорошо ездили верхом, потому что это было необходимо, но количество специалистов высокого уровня, как по уровню общения с лошадью, так и по уровню лечения лошадей или производства амуниции, было невелико. А также известно, что далеко не все племена были одинаковы по уровню общения с лошадью и производству амуниции. Например, самыми искусными наездниками считались команчи, а самыми плохими – ассинибойны и кри. Самыми известными мастерами в изготовлении сёдел были восточные апачи и навахо, а на Северных Равнинах большинство сёдел были грубыми, хотя временами встречались и очень красиво отделанные. В то же время индейцы Южных Равнин и Юго-Запада часто использовали «железо», а индейцы Северных Равнин почти до середины XIX века не пользовались металлической упряжью.
Теперь об исторических фотографиях. Фотография появилась во второй половине XIX века, то есть ко времени упадка индейской культуры. Для нас, жителей индустриального века, считается само собой разумеющимся доверять запечатленным на пленку кадрам. Мы полагаем, что реальность была именно такой, в том числе и до появления фотографии. Но это не так. Во-первых, фотографы зачастую старались запечатлеть на пленку лишь то, что привлекало их внимание, то есть было не совсем обычным (хотя, конечно, имеются кадры вполне реальной жизни того времени). Во-вторых, распространение фотографии совпало с активной экспансией американских поселенцев на территории к западу от Миссисипи. Но то, что предстало их глазам, а так же объективам фотоаппаратов, уже не было похоже на то, чем была эта территория даже 50 лет назад. Горы, леса и прерии остались те же, индейцы все так же носили орлиные перья и одежды из шкур, внешне мало что изменилось, и это ввело в заблуждение. На самом деле, на фото мы видим не реальных индейцев времён расцвета конной культуры, а их деморализованных потомков из резерваций периода упадка индейской культуры в целом, хотя они и носят боевое оперение и шикарные одежды. Фотографы, работавшие на Диком Западе, запечатлели лишь увядание индейской культуры: конец индейских войн и начало резервационного периода. Материальные предметы в данном случае сохранились намного дольше, чем дух и идеология «диких» предков загнанных в резервации индейцев.
Во второй половине XIX века, когда войны с индейцами стали постоянными, армия США поняла, что легче лишать индейцев пищи и возможности передвигаться, чем воевать с опасным и неуловимым противником, то есть истреблять бизонов и индейских лошадей. Если об истреблении бизонов известно давно, то факты уничтожения лошадей долгое время оставались без внимания исследователей, хотя их никто не скрывал. Просто представления белого человека о бизоне, как об источнике пищи, одежды, укрытии и т.п., не позволяли ему сравняться по значимости с «вьючным животным». Но индейцы, считавшие лошадей своими близкими друзьями и помощниками, были другого мнения, и об этом прекрасно знали офицеры армии США, приказывавшие уничтожать индейских лошадей сотнями и даже тысячами. Особенно этим прославился «герой Запада» генерал Нельсон Майлс по прозвищу Медвежий Мундир. Прекрасно обученные боевые пони гибли вместе с тысячами других лошадей. Например, команчи группы квахади, насчитывавшие всего около пятисот человек, владели табунами в пять тысяч лошадей, а после разгрома в 1875 году им было разрешено оставить всего одного пони на семью. Остальные были розданы вражеским скаутам или расстреляны прямо на глазах потрясённых команчей. А ведь их лучшие лошади погибли ещё раньше.
