– Поздно уже, Танечка. Как-нибудь в другой раз.
– Все ясно… Ну, ладно. Бай, бай, господин художник!
Когда Лера уходила, Смагин незаметно для всех шепнул ей на ухо:
– Я буду ждать тебя каждый день.
Ночью Смагину приснилось, будто бы он – Президент. В огромном кабинете со штандартом позади кресла он подписывает указ о назначении Генеральным прокурором страны какого-то Марка дель Рондо.
Смагин проснулся поздно и долго лежал в задумчивости, отсеивая сон от событий вчерашнего дня. Все перепуталось. Уж не приснилась ли ему пляска майора Насильникова? Зато в пальцах еще оставалось ощущение паркеровской ручки, которой он подписывал президентский указ. А Лера?
Вдруг в памяти осветилось: "Кажется, она забыла рисунок!"
Смагин вскочил. Рисунок с милой женской головкой лежал на столе. Значит встреча с Лерой – явь!…
Хорошо, что Нигелла устроил новоселье!
Вообще-то совсем необязательное, ведь не сегодня – завтра Артурычу предстояло, как и остальным нерасселенным жильцам дома, отправиться куда-нибудь в Бутово или Куркино.
Смагину захотелось действий. Пока принимал душ, готовил завтрак, родилось решение: отныне он будет зарабатывать на жизнь только профессией! Как художник, черт возьми!
"Надо б для начала побывать на каком-нибудь вернисаже, осмотреться, воздухом подышать…Прямо сейчас и поеду".
Доедая омлет с помидорами, Смагин взглянул на часы и включил телевизор. На экране возникло знакомое лицо ведущего «Новостей» Крапивина – худое, с провалившимся щеками и в крупных очках. Крапивин выделялся тем, что за многие годы работы диктором так и не научился читать без запинаний телесуфлер и обладал замедленным, как у совы, рефлексом моргания. Он, между прочим, был нисколько не хуже своих коллег, также примечательных всяк по-своему: кто дикцией, кто наружностью.
Похоже, отошли в прошлое те времена, когда к телеведущим предъявлялись строгие требования. Теперь при подборе кадров, видимо, действовал принцип: ну и что, что шепелявит? Ну и что, что челюсть квадратная? Никакой дискриминации!
Может, так и надо – вполне по-западному, демократично, только Смагин всякий раз искренне переживал за Крапивина, когда тот попадал впросак.
Крапивин, как всегда, пожевал губами, неторопливо сморгнул и начал:
– Президентом подписан указ о назначении на должность Генерального прокурора гражданина Италии Маркса… извините, Марка дель Рондо…
Смагин не донес до рта последний кусок омлета и не испытал обычного смущения за крапивинский промах. Ошарашенный, он пришел в себя только, когда сочная помидорная мякоть, сорвавшись с вилки, плюхнулась в тарелку.
"Да нет же, никакой чертовщины здесь нет, – попробовал успокоиться Смагин. – Все логично: сказанное вчера одним из гостей запомнилось мне на подсознательном уровне, а ночью проявилось во сне…"
"Так-то оно так, – выполз Червь Сомнения. – Но тогда получается, что Президент читает газеты. Да к тому ж почерпывавает из них здравые мысли! Воля ваша, но в это поверить невозможно!"
"Как-то чересчур безапелляционно… – попытался возражать Смагин. – Такое вполне возможно. И не только теоретически…"
"Но отчего-то раньше, – изогнулся Червь, – Президент в подобных поступках замечен не был"
Смагин выскочил из комнаты. В конце коридора плеснулась, исчезая за поворотом, тельняшка Нигеллы.
– Артурыч! Погоди!
Нигелла был, как всегда, бодр и улыбчив.
– Ты чего такой? Расслабься! А то пойдем ко мне – поправимся. У меня со вчерашнего осталось.
