Гохиэмма Фиаульфмах Дрёй несколько лет обучал новых йожоев, потом заскучал, передал дело своему любимому ученику, благодаря стараниям которого эта прекрасная традиция сохранилась до наших дней, а сам, следуя не то призванию, не то амбициям, отправился в Ехо, где основал Орден Пьяного Ветра. Этот Орден, как ни удивительно, просуществовал примерно полторы сотни лет прежде, чем естественным образом развалился по причине беспробудного пьянства всех без исключения Магистров и послушников. Великий Магистр, впрочем, жил еще долго и, похоже, вполне счастливо – бросил пить, женился, вырастил шестерых сыновей, разбил огромный сад, собрал выдающуюся коллекцию флюгеров и заодно написал мемуары, которые теперь, восемьсот лет спустя после его смерти, стали букинистической редкостью и стоили, как не слишком подержанный амобилер. Впрочем, я счел эту трату одной из самых разумных в своей жизни – книга оказалась даже более захватывающей, чем самые интересные статьи «Энциклопедии Мира», а мне только того и требовалось.
За чтением я не заметил, как наступил вечер. О его начале возвестил хлопок входной двери и последовавшее за ним появление моего друга Мелифаро. Он выглядел настолько взбудораженным, что я даже не стал комментировать его новый наряд, хотя сочетание зеленого, оранжевого и розового цветов, безусловно, заслуживает долгого, вдумчивого обсуждения, плавно переходящего в смертельную вражду. Однако, увидев его лицо, я сразу спросил:
– В Доме у Моста что-то случилось?
– Как раз там, вроде, ничего особенного, – буркнул Мелифаро.
Он рухнул в кресло и налил себе камры, полдюжины кувшинов которой я каждый вечер предусмотрительно заказывал в «Обжоре Бунбе», чтобы не дать окопавшемуся на моей кухне Королевскому повару ни единого шанса нас всех отравить.
Некоторое время Мелифаро загадочно молчал. Тянул паузу, драматург хренов. Наконец, спросил:
– Ты Кофу сегодня днем видел?
Я кивнул. И уточнил:
– Вскоре после полудня.
– Наряд его оценил?
– Наряд как наряд, – хладнокровно откликнулся я. – Вроде все наемные няньки в подобных ходят. Нет?
– Вот и пусть бы себе дальше ходили, – проворчал Мелифаро. – А нормальным людям погремушками обвешиваться – это ни в какие ворота.
– Ну так никто вроде и не обвешивается, – рассеянно отозвался я.
Несколько часов, проведенные за чтением мемуаров Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, давали о себе знать. Сейчас я мог наизусть перечислить все тридцать восемь незнакомых мне прежде сортов Укумбийского бомборокки (из них в Ехо, как правило, попадает только довольно низкосортное пряное, да и то крайне редко, поскольку укумбийские пираты никогда не унижают себя честной торговлей). Мог относительно грамотно обсудить отличительные особенности парусной оснастки укумбийской шикки, воспроизвести близко к тексту добрую дюжину специфических пиратских проклятий, назвать по именам все ветра Укумбийского моря и довольно много рассказать о характере каждого. А все остальные темы казались мне незаслуживающей внимания ерундой. Давно я так не втягивался в чтение.
Но Мелифаро твердо решил вернуть меня к реальности.
– Я тоже сперва думал, Кофа просто нянькой оделся. С него станется, он же по дюжине раз на дню внешность меняет. Но Джуффин говорит, он в таком виде из замка Рулх вернулся. Там уже добрая половина придворных одета подобным образом. Король зачем-то решил возродить моду конца эпохи правления Клакков, когда все ходили, увешавшись погремушками. Всегда знал, что у Его Величества очень своеобразное чувство юмора, но не подозревал, что до такой степени.
