Дарим тебе дыхание. Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом - страница 11

Через несколько дней приехала Мария навестить своих любимцев и забрать домой хоть одну, но ей не дали никого. В следующий раз она уже не спрашивала, а просто тихонько увезла в сумочке в Монино своего самого любимого кота.

А вскоре на берегу Тверцы нашли первую убитую кошку, через несколько дней еще одну. Что это было? Где-то за месяц почти всех монинских кошек одну за другой ритуально убили за воротами монастыря.

В тот год в городе появились сатанисты; наверное, они и раньше в Твери были, но тут как-то стало о них всем известно, рассказывали, что они убивали на Неопалимовском кладбище кошек, на месте снесенного большевиками храма.

Может, пытались так нас запугать? А может, эти кошки спасли своей смертью жизни сестер? Говорят, так бывает…

– Вам надо завтра привезти теленка из Ярославля сюда, в Загорск.

– Батюшка, машина-то у нас легковая. Но это уже никого не интересовало, и отец Виктор в Ярославле как-то запихнул крепко связанного теленка в свою легковушку. Возле Александрова стало понятно, что до Загорска его живьем не довезти.

– Вот нам и пришлось, Батюшка, оставить его на хозяйстве у наших знакомых, – доложил отец Виктор архимандриту Науму, вернувшись на следующий день в Лавру, и вдруг услышал от него совершенно неожиданно резкое:

– А тебе разве было сказано, какого теленка привезти, живого или мертвого?

«Ну и что тут такого особенного, да ничего», – наш разговор с Петровичем как-то оборвался, правда, мы с ним успели договориться о поездке к Батюшке в ближайшие дни. Петрович недавно продал свою машину: «У христианина не должно быть личного автомобиля, надо жить как все», – и теперь был безлошадный. В Лавру он нас повез на новеньких служебных «Жигулях».

И сестрам, и Петровичу удалось попасть на этот раз к старцу, и мы уже были почти за дверью, как услышали вдогонку:

– Поезжайте-ка прямо сейчас на Киров-ку к Насте, возьми адрес у Пелагеи. Там заберете телочку, вам пригодится.

Мне сразу стало все понятно, наверное, Петровичу тоже. Он сначала еще надеялся, что все обойдется, но Настя вывела за ворота замечательную, совершенно черную бодрую телочку Ночку. Хозяева вынесли нам в приданое большой кусок плотной полиэтиленовой пленки, телочку связали, запеленали в полиэтилен и с трудом засунули между задними и передними сиденьями. Сестры кое-как примостились рядом. Когда уже на Орше измученные сестры выбрались из машины, размотали Ночку и выпустили ее на травку, стало ясно, что директору придется пока обойтись без служебного транспорта. Два дня сестры с утра до ночи отмывали «Жигули»; это, наконец, удалось, и мы все-таки остались с Петровичем друзьями.

Начало девяностых… Ни дороги тогда еще не было, ни машины, ни телефона. Ни денег никаких… Колодец в конце деревни. Так не только наши монастыри начинали свое восстановление.

Но хуже всего было без машины – любое дело сразу обрастало кучей проблем. Через год Владыка подарил нам старенькие белые «Жигули»: «Неудобно даже дарить – такой металлолом», – но мы и этому были рады. Нашелся и водитель. Мы не сразу поняли, отчего он такой невеселый, – потом стало ясно. Он, оказывается, много лет был личным шофером у нескольких директоров подряд и все эти годы ездил на служебных новеньких «Волгах». А тут такой позор: битая-перебитая «четверка». Вот он и боялся встретить на тверских перекрестках кого-нибудь знакомого – засмеют.