После операции отец вернулся домой, сначала все было хорошо. Я каждый вечер проверяла у него шов на животе и приклеивала на этот чистенький розовый шов лейкопластырем марлевую салфетку. Но через пару дней у него поднялась температура. Вызвали врача, прозондировали живот – гноя нет. И терапевтических показаний тоже нет, по всему температуры быть не должно.
Рано утром я поехала на электричке к Батюшке. Рассказала ему все.
– У него там остался гной.
– Батюшка, врачи проверили – гноя нет. А он вдруг стукнул кулаком по столу:
– Я тебе говорю – у него там остался гной!
Вернулась я домой, мама открывает мне дверь, смотрит на меня как на врага, моя интеллигентная мама:
– Я тебя сейчас убью!
– Господи, что случилось?
Оказывается, утром, пока я была в Лавре, у отца на животе, там, где я заклеивала шов, образовался сизый шар размером с грушу. Вызвали «скорую». В машине гнойный шар лопнул, гной вылился наружу, рану промыли, обработали. И температуры уже больше не было.
– Батюшка, они все равно не молятся!
– Они у тебя как дети. Сама за них молись.
Так Батюшка дважды продлил моему отцу жизнь на покаяние. И он успел прийти к вере и умер христианином.
В начале восьмидесятых у меня было послушание от Батюшки – покупать и привозить ему летописи, которые тогда издавала Академия наук. Он в те годы особенно интересовался историей, событиями времен татаро-монгольского ига, Куликовской битвой. А однажды отправил меня в Историческую библиотеку – иди и ищи сведения о Тамерлане. Я совсем не историк, но с каталогами работать приходилось немного в Ленинке и в моей любимой Тургеневской библиотеке – долго не могла пережить, что ее снесли в одночасье. И вот забралась в предметный каталог, там огромное количество карточек, и буквально наугад вытянула одну из сотен – какая-то тоненькая книжечка, которую до меня кто-то просматривал только один раз и очень давно. Переписала ее, дома перепечатала и отвезла Батюшке. И услышала от него:
– А ты знаешь, что сделала историческое открытие?
– Это Вы, Батюшка, сделали открытие. Я – как инструмент, за послушание…
А в книжечке той подробно описывалось, как к Тамерлану, когда он вошел в Багдад, пришли тамошние женщины и рассказали ему, что в городе все мужчины мужеложники. Тогда он дал приказ своим воинам назавтра принести каждому по голове мужеложника, а кто не принесет, свою потеряет. «Помнишь Верещагина “Апофеоз войны”? – сказал мне потом Батюшка. – Вот они, эти головы, в пирамиды сложенные».
Потом несколько лет подряд Батюшка в своих проповедях рассказывал эту историю, говоря о том, как Господь «и врага Своего может заставить работать на Себя», что такие личности, как Тамерлан, – это бич Божий народам за грехи.
Однажды я приехала к Батюшке на электричке, как обычно. Встретилась с ним в коридорчике у левого входа в его старую каменную келью. Увидел меня:
– Ты на машине приехала?
– Нет, – говорю, – пешком.
А он сразу строго взглянул на меня:
– А ты врать научилась.
И прошел мимо. Это надо было тогда пережить. Так нас учили отвечать за каждое слово.
Жизнь моя была ленива и маломолитвенна и почти не менялась, несмотря на все Батюшкины труды над моей душой. Однажды Батюшкино терпение кончилось, и я услышала от него: «Будешь поступать в мединститут. На дневное отделение». Все было бесполезно, слезы не помогали, он не слушал никаких моих возражений: «Иди готовься».
