На цветочных террасах Нэя в цветной косынке радостно смеялась вместе с Элей над чем-то, что рассказывал им молодой абориген – их охранник, дворник и грузчик в одном лице. Её смех настолько не вязался с её тоской только что, на бревне и на пляже недавно, что Антон тоже невольно улыбнулся над непостижимой загадкой женской души, где бы эта душа ни обитала. И чего спрашивается, они с шефом тут высекали друг из друга искры? Когда всё незамысловато и просто у этих местных обитателей. У Нэи, у вертушки Эли, у пустых и всегда готовых отдаться любому желающему девиц из сиреневого кристалла. Злость на шефа перетекла на здание-кристалл и всех, кто в нём обитал. Антону захотелось в горы, в холодное глубокое синее озеро, чтобы отполоскать в нём свою душу и остудить тело, изнемогающее от пота и жары, от тоски по девушке, не желающей быть найденной, не желающей выходить из своих миражей и своей неизвестности. Где он её найдёт? Как? Скука имела тяжесть и плотность зноя вокруг. И был непонятен Венд со своей тоской по женщине, которой обладал, и которая звонко щебетала в цветниках как птица, забыв быстро и совсем по-птичьи о своих стонах и слезах.
Пасмурные раздумья ясным утром
О своих стонах и слезах перед посторонними вспоминать всегда стыдно. Почему она вообразила, что равнодушный, в сущности, мальчик Антон ей настолько и близок, едва ли не как родной брат? Да и с братом откровенной она никогда не была. Брат был старше и в откровениях её не нуждался. Об Антоне вспомнилось потому, что сегодня Инар Цульф не приедет из столицы и не привезёт сливочные бомбочки. Об этом сообщила вчера Эля. У Инара забот столько, что лучше о них не знать.
– Даже само представление о его умственных и психических нагрузках нам с тобой не по силам, – сказала Эля.
Стало привычным для всех, что Антон по утрам сидит за столиком на террасе у стен «Мечты» или гуляет вместе с Нэей вечером по устоявшейся уже привычке. Он всегда соглашается с ней, улыбается, что-то и отвечает, зачастую невпопад, потому и кажется, что ему неинтересны затрагиваемые темы. И беря за руку свою собеседницу, он не всегда осознаёт, кто с ним рядом. Она или Голу-Бике? Он хочет внушить себе, что Голу-Бике по-прежнему жива? Какие чувства питал он к несчастной Голу-Бике? При жизни бывшей как раз счастливой Голу-Бике.
Этот ангел-пришелец показался ей поначалу бесполым, созданным лишь для любования, а в силу своей разумности отлично осведомлённым о собственной уникальной красоте, милостиво позволяющим собой восхищаться всякому, мимо проходящему. Однако… иногда он озирал её с таким очевидным мужским вожделением, что ангельская гармония черт сразу же нарушалась. Но он всегда держал не столько внешнюю, сколько внутреннюю дистанцию, ни разу не попавшись на прикосновении, наэлектризованным сильным желанием.
Но она-то чувствовала, он вовсе не настолько и бесстрастен, каким стремится казаться. Он наделён сильным темпераментом, развитой чувствительностью. Но такой вот особый и оригинальный стиль поведения, когда человек умеет отменить влечение, если оно неуместно в его понимании. Хотя, к чему ей его влечение, если оно ни к чему не приведёт в будущем? Стоило бы им оказаться в его жилище в тот вечер, когда они направились к жилым корпусам «Зеркального Лабиринта» и прощай выдержка! Всё повторилось бы с той же безысходностью, как в машине с Рудольфом, разве что в удобной постели юного вдовца. Наложница приобрела бы своё законное ложе, а также отменную эрекцию своего нового и очень красивого потребителя, сумасшедшей силы разрядку, а потом… безразличие к её судьбе. И она опять одна…
