Дассария - страница 31

Призвав к себе вождя Чардада с его двадцатью пятью сотнями и имея под рукой почти сорок тысяч своих воинов, Дассария стал усиленно готовиться к войне с греком Александром, но он не обладал даже приблизительными данными о численности греческих войск и решил во что бы то ни стало добыть эти сведения, дабы не подвергать смертельной опасности остатки своего народа.

Феспид тем временем уже второй день вёл свой отряд на северо-запад по земле кочевников-саков. Разбив людей посотенно и находясь с сотней недавно прибывших в самом центре построения войск, где также были все лошади, загруженные необходимым снаряжением, провиантом и лёгкими палатками, он с пяти сторон от себя на обозримом отдалении расположил все остальные сотни.

День обещал быть ясным и жарким, отчего и без того тяжёлые доспехи казались невероятно громоздкими и тесными. Ближе к полудню солнце палило нещадно, и люди, пытаясь остудить разгорячённые тела, смыть липкий пот и хоть как-то освежиться, всё чаще снимали шлемы и обливались заметно потеплевшей водой.

Местность была холмистой и почти оголённой. Лишь изредка у подножий высоких курганов им попадались небольшие тенистые урочища. По команде полководца вскоре встали на отдых, сохраняя установленное расположение.

Феспид объехал отряды и, убедившись, что всем развезли еду, вернулся обратно и сел у своего костра, разведённого под навесом у маленькой речушки, что журчала в узкой ложбинке средь редких деревьев с извилистыми тонкими стволами и пышными ветвистыми кронами. Во избежание обнаружения кем-либо издали, на расстоянии, по дымкам от костров, воины разводили огонь под низкими небольшими навесами, натянутыми за углы на короткие копья, дабы поднимающаяся вверх копоть быстро рассеивалась и не была видна со стороны. Как обычно, быстро приготовленную сытную пшённую и ячневую кашу они закусывали хлебом и запивали разбавленным вином. Парные дозорные окольцовывали стан, зорко осматривая все подступы к нему.

Феспид сидел на походной скамье, мелкими глотками отпивая вино из красивого серебряного кубка, и поглядывал на воинов, прислушиваясь к их разговорам. Новички, те, что находились вокруг него, вели себя очень напряжённо, взволнованно, ели нехотя, больше задавая вопросы своим командирам о повадках саков, проявляя повышенный и очень настороженный интерес ко всему, что касалось воинской мощи кочевников и относилось к их тактике ведения войны. Это было понятно, так как новобранцы в большинстве своём не могли иметь особого военного опыта, кроме участия в подавлении мятежей после краткосрочной подготовки в тренировочных лагерях. Однако Феспид в душе был недоволен поведением новых воинов и особенно состоянием их духа. Он подолгу наблюдал, пытаясь определить среди них наиболее сдержанных, уверенных в себе и неподатливых воцарившемуся лёгкому паническому восприятию действительности, желая со временем вокруг них создать костяк этого отряда. Слухи о том, что саки невероятно сильны, воинственны, неуязвимы и непобедимы и что каждый из них без особого труда способен в бою одолеть несметное число противников, распространялись среди молодых людей с молниеносной быстротой, пагубно влияя на их настроения и в первую очередь воздействуя именно на таких, вновь прибывших воинов, наиболее подверженных всевозможным толкам.

«Кажется, вот этот из тех, кто крепок духом. Ни с кем не ведёт пустых разговоров. Молчун. Себе на уме. Да и отсутствием аппетита не страдает, как другие. Похоже, несмотря на ещё юный возраст, он достаточно хладнокровен. Или я ошибаюсь? Может, он попросту нелюдимый человек?» – подумал полководец, внимательно разглядывая воина, что сидел в кругу других под ближним к нему навесом. Тот, отламывая куски, ел хлеб, видимо, даже не ощущая его вкуса, и как-то отчуждённо смотрел на огонь, словно всё, что творилось вокруг, его не касалось и для него не существовало.