– Да, если здесь жить, – согласилась она. – А для приезжих? Дух захватывает.
– Питер не для бедных, – задумчиво изрек Алекс и, тотчас спохватившись, добавил, – ничего личного. Он и задумывался, и строился с царским размахом. На чужих костях, – одно за другим накатывали воспоминания, как Невские волны на гранитные плиты. – Питер, он другой. Холодный чопорный. Его непросто постичь, пока не пропитаешься им, пока не увязнешь в нем навсегда, как в непролазном Чертовом болоте, – Алекс повернулся к ней. – Правда, правда… Питер воздвигнут на этих болотах.
– Ты так увлекательно говоришь, – согрела она его добрым взглядом заплаканных глаз.
– Просто люблю его до слез. Слякотно, сыро, а нигде больше не смог бы жить. Здесь и люди особенные. Даже в тесноте и склоках коммуналок они все равно какие-то терпеливые. Может, потому, что натерпелись. Или, шут его знает, может, и вправду зодчие вложили в него бессмертные души? Я слыхал, у себя в Италии они так не творили. Я и сам в коммуналке рос. Обратная сторона медали… Об этом тоже немало сказано – мрачные проходные дворы, пропахшие кошками парадные… Наша кошками не пахла. Я никогда никому об этом не говорил, веришь? А с тобой как прорвало.
– Я даже не знаю, как тебя зовут…
– Алексей. Нифонтов. Если угодно, тоже Иванович, – слегка привстав, с легкой улыбкой учтиво поклонился Алекс. – Чаем угостишь?
– Да-да, – поспешно ответила Ольга, – только у меня к чаю ничего нет.
– А ничего и не надо. Продрог просто.
– И сахар закончился, Алеша, – виновато добавила она. Но получилось как-то просто, по-домашнему.
Алеша… А ведь он действительно был Алешей только для мамы, а для остальных – Алексом. Уже и привык к этому за столько-то лет. А мама так и не смогла. Из недр подсознания нахлынула на него волна странных мыслей. Аля, Оля… – почти одинаково. А разница между тем огромная. Жену он чаще всего называл Алей, иногда шутливо – Алькой. А вот Ольгу, то бишь Ольгу Ивановну, как бы он назвал? Оленька. Да, именно Оленька, и не иначе. По-другому ей не шло. Странные мысли. Странный вечер. Вообще, все это странно. Но уходить не хотелось, что само по себе тоже было не менее странным.
– Что в имени тебе моем,… – задумчиво произнес он.
Расслабившись, он прислонился к спинке дивана. Как хорошо… Давно так хорошо не было.
– Сними плащ, – светло улыбнувшись, она поднялась с дивана.
– Погоди! Ты куда?! – схватил он ее за руку.
– Так, чай ведь… сам просил, – ответила она с недоумением.
Резко поднявшись, Алекс сорвал с себя плащ.
– Оля… Оленька… Так можно? – прошептал он ей на ухо.
– Не надо, – отстранившись, она потупила взор. – Ты не будешь звать меня никак. Случайная встреча. Так бывает. Ты… женат?
– Да, – ответил он, плюхнувшись на диван. – Но детей нет. Наверное, уже и не будет.
– Тебе, пожалуй, пора, – переведя взгляд на окно, неуверенно сказала она.
– А чай?.. – в надежде хоть за что-то зацепиться, попытался он пошутить.
– Так ведь без сахара, – искренне ответила она.
Неужели не понимает? Какой чай? При чем здесь чай? Да шут с ним, с чаем.
– Я останусь у тебя. Можно? – глядя на нее в упор, спросил он.
– Не понимаю я тебя, – пожала она плечами. – Ты что, с женой поссорился?
– Сам с собой я поссорился, – вздохнув, ответил он.
– Бывает, – кивнула она и перевела на него вопросительный взгляд, – другого места не нашлось?
– Не то чтобы совсем. Хорошо мне с тобой, – искренне ответил он. – Просто, уютно. Так ведь тоже бывает.
