– Я не еретик! – Далинар резко отбил клинок Кадаша, но ревнитель успел зацепить его руку. Удар оказался тяжелым, и хоть мечи были затуплены, от него точно должен был остаться синяк.
– Ты только что сам сообщил мне, что сомневаешься во Всемогущем, – напомнил Кадаш. – Что еще останется после такого?
– Не знаю. – Далинар шагнул ближе. – Я не знаю, и это приводит меня в ужас. Но Честь говорил со мной и признался, что потерпел поражение.
– Князья Приносящих пустоту могли, как гласят предания, ослеплять людей. Посылать им ложь.
Он поспешно атаковал, замахиваясь, но Далинар отпрянул и начал отступать по краю дуэльного ринга.
– «Мой народ, – прочитала Навани ответ королевы Ири, – не хочет войны. Возможно, чтобы предотвратить очередное Опустошение, надо позволить Приносящим пустоту взять то, что они хотят. Из наших хроник, пусть они и скудны, следует, что человечество ни разу не выбирало этот путь. Это опыт, посланный Единым, а мы его отвергли».
Навани подняла голову, явно столь же удивленная этими словами, как и услышавший их Далинар. Перо продолжило писать.
– «Кроме того, – прибавила Навани, – у нас есть причины не доверять вору, великий князь Холин».
Далинар застонал. Так вот в чем дело – в осколочном доспехе Адолина. Далинар посмотрел на Навани:
– Сможешь узнать что-то еще, попытаться их успокоить?
Она кивнула и начала писать. Далинар стиснул зубы и снова бросился на Кадаша. Ревнитель поймал его меч, а потом схватил за такаму свободной рукой и притянул к себе лицом к лицу.
– Всемогущий не мертв, – прошипел Кадаш.
– Раньше ты меня бы утешил. Теперь сверлишь взглядом. Что случилось с ревнителем, которого я знал? С человеком, который жил подлинной жизнью, а не просто смотрел на мир с высоких башен и из окон монастырей?
– Он боится, – тихо ответил Кадаш, – что каким-то образом не выполнил свой самый торжественный долг перед человеком, которым глубоко восхищается.
Они смотрели друг другу в глаза, их мечи все еще были скрещены, но ни один не пытался на самом деле усилить натиск. На миг Далинар увидел в Кадаше того, кем тот всегда был. Благородный и понимающий, воплощение лучшего, что есть в воринской церкви.
– Дай мне что-то, с чем я мог бы вернуться к священнослужителям, – взмолился Кадаш. – Отрекись от убеждения в том, что Всемогущий мертв. Если ты это сделаешь, я смогу убедить их принять твой брак. Короли поступали и худшим образом, но сохраняли воринскую поддержку.
Далинар стиснул зубы и покачал головой.
– Далинар…
– Кадаш, от лжи никому не будет толка, – произнес он, отступая. – Если Всемогущий мертв, то притворяться, будто это не так, – чистая глупость. Нам нужна подлинная надежда, а не достоверный обман.
По всему залу немало мужчин остановили поединки, чтобы посмотреть или послушать. Мечники собрались позади Навани, которая все еще вела политическую беседу с королевой-ириали.
– Не отбрасывай все, во что мы верили, из-за нескольких снов, – продолжал умолять Кадаш. – Как же наше общество, наши традиции?
– Традиции? – переспросил Далинар. – Кадаш, я тебе когда-нибудь рассказывал о своем первом учителе по мечу?
– Нет, – ответил Кадаш и, нахмурившись, бросил взгляд на других ревнителей. – Это был Рембринор?
Далинар покачал головой:
– Когда я был юным, наша ветвь семьи Холин не владела большими монастырями и красивыми тренировочными площадками. Отец нашел мне учителя за два города от нас. Его звали Харт. Молодой парень, не настоящий мастер-мечник – но все-таки он был достаточно хорош. Харт был помешан на правилах и традициях и не позволял мне тренироваться, пока я не научился правильно надевать такаму. – Далинар жестом указал на рубашку-такаму, которая была на нем надета. – Он бы ни за что не разрешил мне драться в таком виде. Надо было натянуть юбку, потом – верхнюю рубаху, а затем трижды обмотаться поясом и завязать его на узел.
