Она показала ему фак. Со стороны мизирной кухни раздался детский голос:
– Мам, стейки готовы!
– Это какой-то навороченный гриль, напоминающий тостер. Как раз был в субмарине Любовски, – пояснил Артём.
Они прошли за маленький стол, напоминающий по форме гладильную доску. На длинном диване цвета баклажан сидели мальчик и девочка. Они были погодками, одиннадцать и десять лет, но мальчик уже на две головы обогнал младшую сестру в росте. «Будет очень высоким, будет искать обувь сорок шестого размера», – отметил Платон. Волкособ Розмарин растелился на полу возле хозяина. Это была огромная животина грязно-белого цвета с будто вымазанной сажей мордой. Пёс гипнотизировал фантастической красотой и источаемой опасностью. Платон одновременно и восхищался животным и боялся его. У него возникло сильное желание и потискать пса, и запереться со страха в ванной.
– И он с детьми живёт?
– Мужик один подсунул щенка, сказал, что немецкая овчарка, а выросла вот такая образина, не выгонять же. И он охраняет хорошо.
– Иногда кажется, что он любит Розмарина больше, чем нас, – возмутилась Бетина, раскладывая стейки по тарелкам.
– Ты такая злая, что его можно понять.
– Молчи, а то плюну в следующее блюдо.
– Я тише воды ниже травы.
– А почему у тебя нет собаки? Ты же один всё время в своей лодке. Можешь забрать Розмарина.
– У него явно есть хозяин. У меня был пёс. Корги. Джойс. Он умер полгода назад. Глупо совершенно. Я не успел его вовремя отвезти к ветеринару. Чудо был пёс! Другого не хочу. И я в приложении «Имитация» часто его включаю. Типа я пою, а он подвывает, ещё команды выполняет.
– Приложение создал же твой друг. Все просто помешались на этой «Имитации». Людям и так всё меньше нужно общение и другие люди, а с этим приложением они общаются с покойниками, чаще всего, – произнесла Бетина и продолжила жевать.
– Не все же такие старообрядцы, как ты, Бетина. Прогресс достиг и человеческих отношений.
– Да, вон твой друг покончил с собой из-за прогресса.
– Он не покончил с собой.
– Да, он просто не уехал из зоны бедствия, прекрасно зная, что умрёт. Хотя у него была такая возможность. Некоторые гибнут, потому что у них нет денег для спасения, а он просто суицидник.
– Не будь ты бабой, я бы тебе по морде надавал, честное слово.
– Может, вы прекратите?! Могу я нормально поесть в собственном доме?! Дорогая, и давай мы не будем говорить про его бывшую, потому что она тоже мертва.
– Про неё можно, – успокоил их Платон и попробовал салат с убойной порцией майонеза, – Она ушла к миллиардеру. В общем, фиг с ней.
– То есть с ней ты не разговариваешь в «Имитации»?
– Нет, Бетина. У меня ещё есть модели родителей, чтобы общаться. Для бывшей не хватает времени.
Все ненадолго замолчали. «Всегда говорить то, что думаешь – это, конечно, скверно. Таких людей следовало бы выставлять на площади, как коммивояжеров. Хотите услышать что-то обидное, вызывающее и вполне возможно правдивое, хотите испортить себе настроение? Подходите к человеку, который не умеет держать язык за зубами!» – злился Платон, отрезая очередной кусок стейка. Он поймал себя на мысли, что представил на месте стейка голову Бетины.
– А это правда, что вы создали Гай Гая? – разрядил обстановку Тимьян.
– Не совсем. Мой друг-суицидник создал эту голограмму актёра с идеальным английским выговором. Я всего лишь придумал ему имя, ну и его первую роль написал.
