Дайна - страница 10

Альберт Иванович и сам потом удивлялся, как сумел буквально на ходу изобрести символ, который, придет срок, украсит флаги и взовьется над оккупированными голядскими землями, призывая молодежь к борьбе за свободу и честь народа, за святое право быть хозяевами страны Галиндии.

– А огонек – это ведь фирменный знак газовиков! – вспомнил Мишка. – У компании, которая много всего спонсирует…

– Иди ты! – отмахнулся Сева. Глаза его загорелись, как два тех самых огня, что горели на алтарях и в сердцах голяди. – Это то, что надо! Классная штука, я теперь везде его рисовать буду. Голядский огонь!

Альберт Иванович добродушно потрепал его по щеке. Мишка и Венька потом, привычно подкалывая приятеля, вспоминали сцену из документального фильма: там фюрер так же хлопал по щеке мальчика из фольксштурма, который, быть может, в тот же день погиб от русской пули.

– Дурацкий у вас юмор, пацаны, – без обиды отозвался он на подковырку, достал из кармана коробок спичек и чиркнул. Крохотный огонек охватил серную головку. «Да здравствует великая голядь!» – пацаны дружно ударили кулаками в область сердца…

– Здравствуйте, мы к вам, – Костя вежливо предложил Диане войти первой, затем переступил порог, протянул краеведу широкую ладонь. Тот сперва галантно поцеловал руку девушке, потом пожал руку парню. Диана не сразу согласилась на предложение бойфренда пойти в гости к странному старику, но Костя умел убеждать. Да и чего бояться: в присутствии Кости этот странный тип не станет распускать руки.

– Проходите, молодые люди! – Альберт Иванович был сама любезность. Он помог Диане снять пальто, взял у Кости спортивную сумку.

– Нет, нет, не разувайтесь. В моей холостяцкой квартире, прошу прощения, царит мерзость запустения. Просто вытрите обувь о половичок.

Студент и гимназистка прошли в гостиную. Альберт Иванович жил в доме, построенном вскоре после войны, кажется, в короткий период междуцарствия – между эпохой Сталина и эпохой Хрущева. Потому здесь был непривычно высокий потолок, комната была просторной, светлой, балкон выходил на набережную.

– Много лет здесь живу. Унаследовал от покойной супруги, – признался он, расставляя на столе чашки, вазочки с печеньем, конфетами и вареньем, корзинку с яблоками. – Угощайтесь, не смущайтесь! У меня редко кто гостит, всегда рад новым знакомствам, новым лицам. – Кстати, я пью исключительно собственноручно заваренный чай, никаких пакетиков.

– Я тоже! – Диана помешивала песок в чашке. – Терпеть не могу эти «портянки с хвостиками». Мама их так называет.

– У меня чай не простой, с травами. Иван-чай, тимьян, брусничный лист, ягоды шиповника, мята, малина – короче, всевозможные дары леса и сада.

Альберт Иванович протянул Диане яблочко, предварительно разрезав на аккуратные дольки. Девушка с удовольствием съела несколько аппетитных, сочных, тающих во рту кусочков. «Без ГМО, свои, садовые!» – подчеркнул хозяин квартиры. Диана предложила пол-яблока другу.

– Спасибо, дорогая, но я сыт под завязку, – добродушно рассмеялся Костя.

Они общались часа три, выдув всё содержимое чайника (хозяину пришлось заваривать душистый чай еще раз) и опустошив запасы конфет. Альберт Иванович с жаром рассказывал о древней голяди, выказывая обширные познания в археологии края. При этом из его рассказов выходило, что голядь могла бы создать собственную самобытную цивилизацию, если бы не русские завоеватели, жестоко обошедшиеся с коренными жителями.