Фурор отвернулся и, пригладив оставшиеся на голове волосы, кивнул Ягвелине:
– Садись. Ты как? Будешь? – он поднял палку с нанизанными жаренными тушками лягушек.
– Нет, я свое, – тут же вспомнив муху и поморщившись, ответила девчонка и пошла к своей сумке, лежащей у подножия камня.
Достав сковороду, на которой видны были подпалины, но в остальном она выглядела вполне целехонькой, поставила на огонь. Засунула руку в сумку и достала банку с парочкой обернутых в бумагу яиц. Настроившись на питательный ужин, уже занесла руку, готовясь разбить первое яйцо, но из ближайших кустов вылетел потерянный курарог и, подбежав к Ягвелине, принялся как полоумный бегать вокруг и махать крыльями.
– Чего это он? – испуганно взглянув на Фурора, спросила лягушка.
– Не знаю, – пожал тот плечами.
– Как так? Я думала, ты эксперт по этим рогатым… – сузив глаза и почему-то рассердившись, произнесла Ягвелина.
– Он за сородичей переживает, – лениво протянул пёс-демон и, потянувшись, зевнул.
– За сородичей? – девчонка посмотрела на взволнованно бегающего курарога, а затем перевела взгляд на свою руку и зажатые в ней рыжие яйца. – Они же пустые. Никто из них уже не вылупится, – попыталась объяснить курарогу.
Тот успокаиваться не спешил, и Ягвелина присела и, вытянув руку, положила яйца в траву. Курарог закхвохтал, затоптался, распушил перья, уселся на яйца и, долго не думая, закрыл глаза и задремал.
– Прекрасно, – буркнула Ягвелина.
Похоже придётся довольствоваться горбушкой чёрного и водичкой из речки. Решив вскипятить воду в сковороде, чтобы заварить себе чаек, вытащила из кармана заготовленную на этот случай мяту и уселась у костра, ожидая, пока вода закипит. Задумалась, и когда в сковороду плюхнулась рыбина, Ягвелина даже вскрикнула. Обернувшись, увидела укладывающегося в траву пса. Тот свернулся меховым кольцом и, не посмотрев на лягушку, засопел.
– Спасибо, – произнесла Ягвелина.
От костра потянуло жаренной рыбой, слюни наполнили рот. Ужин вышел знатный. Вдоволь наевшись, Ягвелина расстелила успевшую высохнуть куртку у валуна, прямо на мягкую травы, подложила вместо подушки прожженную сумку и, растянувшись на этой божественной кровати, подложила руки под голову и принялась разглядывать облака, плывущие по небу.
Стоял тихий вечер – её первый вечер в тёмном мире – в великом и ужасном Дайпаторе. От осознания того, что она смогла, она убежала из дома и попала в тёмный мир, в груди закипело и зажгло, от восторга захотелось вскочить и прыгать, но Ягвелина только самодовольно улыбнулась, вспоминая подробности своей первой битвы и с кем? С настоящим демоном, умеющим плеваться огнём! Это ли не мечта любого охотника за приключениями? Вспомнив об огненных кометах, которые извергал демонический пес, Ягвелина удивилась, насколько же хорошо сработал магический щит, доставшийся ей от курарога. Повернулась набок и взглянула на пернатый комок, который, напыжившись, сидел в траве, пытаясь своим пуховым пузиком согреть бесплодные яйца. Навряд ли из них кто-то вылупится, хотя в Дайпаторе всякое возможно. Например, превратиться в лягушку…
Ягвелина снова повернулась на спину и пальцами нащупала в волосах корону. Попыталась снять, но даже на миллиметр не подвинула, корона сидела как влитая. Где ей теперь искать того воробья? Мысль эта привела к другой – о трофеях, отвоёванных в Дайпаторе. С воробьем я не сражалась, но получила корону. А вот с демоническим псом сражалась и ещё как, но в итоге спасла его и получила ничего, и её почти сожрали, точнее сожрали, да выплюнули. Как сказал Фурор, нельзя сжирать того, кто спас твою шкуру. Не правильно это, не по законам Дайпатора. Закон превыше всего. Ни демоны, ни боги не могут пойти против. Чаши весов всегда находятся в идеальном равновесии.
