По дороге сын делался все более словоохотлив, размахивал руками и странно дергал локтями – словно подталкивал в бок кого-то высокого и незримого. А если бы Богуш посмотрел сбоку, как идет Герка, то глазам бы не поверил – ноги настолько опережали туловище, что по всем законам физики сын давно должен был сесть на асфальт.
Богуш притащил Герку в гостиницу, привел его в номер по служебной лестнице и обнаружил там Надю, собирающую дорожные сумки. Оказалось, она разговорилась с горничной и сняла буквально за гроши двухкомнатную квартирку.
Это имело смысл – без посторонних глаз было легче наладить присмотр за сыном. Богуш не стал рассказывать жене, как непонятный Цуца спас Герку из-под колес, а принял активное участие в переезде. Потом он сидел с Геркой, пока Надя бегала по окрестным магазинам и закупала необходимое для житья. Герка снял все, даже трусы, и завернулся в покрывало с тахты. Его одежда непереносимо воняла, словно парень искупался в канализации. Надя утверждала, будто это вообще не его джинсы и майка – она приобретала вещи хотя дешевые, но совершенно новые, а эти прямо на глазах расползались. Герка ничего объяснить не мог.
Квартирка оказалась на втором этаже блочного дома, классическая хрущоба, в которой крупному Богушу было не повернуться. Двери между прихожей и кухней, а также между прихожей и первой комнатой не имелось. Но окна выходили во двор, двор оказался зеленый, вся торговля – рядом, даже рынок, и в довершение радости, в том же квартале имелась и школа. Появляясь с новыми приобретениями, Надя докладывала об очередном открытии.
Герка понемногу вспоминал о своем побеге. У него образовался провал в памяти – он сбежал потому, что испугался каких-то людей, и решительно не помнил, как переходил безымянный проспект. Какие люди примерещились сыну – Богуш не докапывался. Он уже и тем был доволен, что нашлись кредитные карточки. Потом Герка, обуянный неожиданным весельем и оптимизмом, заговорил о Цуце и компьютерах. Это было совсем отрадно – оказалось, они познакомились в компании, где рассуждали о программах, и что-то засело у Герки в памяти. Но как он в ту компанию попал, как оттуда уходил – уже было совершенно непонятно.
Отец с сыном договорились до того, что Герка завяжет и с алкоголем, и с дурью, пойдет в школу с математическим уклоном, а к моменту окончания папа найдет для сына солидную компьютерную фирму, где можно заниматься серьезными делами, а не инсталлировать с утра до вечера Windows в свежесобранных уродцев. Надя приготовила первый на новом месте обед, семья впервые за много дней собралась за кухонным столом, пусть временно – но своим, семья ела суп из пакетиков, сосиски, вареные макароны с кетчупом и целых полчаса была счастлива.
Герка ушел через окно. Родители думали, что он прилег после бессонной ночи вздремнуть, а он высмотрел дерево с длинной веткой – и дал деру.
– Нам надо уезжать отсюда, – тихо сказал Богуш.
– Куда? – безнадежно спросила Надя. – Дальше-то куда?.. Свинья везде грязи сыщет…
И посмотрела в угол прихожей, где лежала кучка Геркиного тряпья. Надя собиралась вынести ЭТО, когда стемнеет.
Богуш понял – она уже не любит сына так, как любила всего полгода назад. Если бы ей вернули тогдашнего Герку с тройкой по физике – она была бы счастлива. Теперешний Герка был не тот, кого она вырастила, она мучительно искала в этом грязном, то бессловесном, то крикливом, пропахшем сыростью, плесенью и чуть ли не дерьмом существе чистенького мальчика «со способностями». И злость вскипела – Наде было всего тридцать восемь, она могла родить себе другого сына! Не зря же она так старательно предохранялась, пила разноцветные таблетки и сильно переживала, если пропускала день!
