Рука сама выводит сердечко в центре, а внутри вопросительный знак. Как могут звать такого, как он?
На свободном месте выписываю в столбик мужские имена, примеряя их на татуированного парня.
Ярослав…
Тимур…
Руслан…
А может, вообще, Николай или Максим?
— Не-е-ет, — поморщившись, зачёркиваю последнюю строчку.
Отступаю от списка и пытаюсь нарисовать рядом череп. На его теле набиты такие. С большого расстояния разглядеть их подробнее сложно, да и художница из меня так себе.
Интересно, чтобы сделала со мной мама, если бы я пошла в тату салон и набила себе хоть что-нибудь? Маленькое, незаметное под костюмами для выступлений, иначе и Роза Марковна со мной что-нибудь сделает.
Рассмеявшись, хлопаю себя ладошкой по лбу и качаю головой. Понятно же, что ничего такого я не сделаю. Но очень и очень заманчиво.
Закрыв дневник, прячу его обратно в тайник вместе с медведем. Ещё раз глянув на букет, выбираюсь из постели. Раз уж рано встала, можно устроить лёгкую пробежку по пустым улицам.
Собираю волосы в пучок, переодеваюсь в спортивный костюм и всё же раздвигаю занавески. Ни-ко-го.
Если бы он вдруг там оказался в такое время, точно было бы крайне странно. И даже пугающе.
Спускаюсь на первый этаж. Так хорошо, тихо в доме. Выхожу на улицу. Глубоко вдыхаю прохладный влажный воздух, пропитанный хвоей, разминаюсь и выбегаю за территорию. Сворачиваю по дорожке сразу в сторону пруда, периодически поглядывая за пульсом на смарт-часах. Оббегаю его по специальной беговой дорожке и, сбавив темп, возвращаюсь к дому.
— Только не говори, что ты заболела? — мама ловит меня на лестнице.
— Не заболела. С чего ты взяла? — удивлённо смотрю на неё.
— Глаза блестят нездорово. Показалось, наверное, — внимательно рассматривает меня.
— После пробежки, скорее всего, — пожимаю плечами и ухожу к себе.
Приняв душ, ладонью вытираю запотевшее зеркало и смотрю на свои розовые щёки и улыбающиеся губы. Глаза и правда блестят. Это всё бабочки под кожей виноваты. Они никак не угомонятся.
За завтраком мама придирчиво меня рассматривает.
— Нет, не нравишься ты мне, — заявляет она. — Запишу тебя на сегодня к нашему терапевту.
— Со мной всё нормально, — уверяю её.
— Не спорь, пожалуйста, — морщится мама. — А то голова с утра начнёт раскалываться.
Умолкнув, допиваю свой чай без сахара и ухожу из-за стола. Дядя Лёня уже ждёт. Подмигнув, снова всовывает мне в ладошку карамельку и открывает дверь машины.
Всеми силами стараюсь не смотреть в сторону дома Калинина.
— Быстро они всё разобрали, — говорит дядя Лёня.
— В смысле, разобрали? — ухватившись за спинку его сиденья, подтягиваюсь ближе.
— Да там же целая бригада работала у него, — спокойно отвечает он. — Всё большое вывезли. Мусор только остался. Сгребут его лопатами. За пару-тройку дней повывозят. Считай, чистый участок. Можно строить заново.
Вот и решится проблема с метаниями насчёт подоконника. Странный парень исчезнет, и бабочки в моём животе впадут в спячку. Только от этой мысли вдруг начинает щипать в носу.
Уткнувшись взглядом в почти идеально чистое стекло, теперь думаю, что зря не пошла ночью к окну. Вдруг он всё же приезжал и это был последний раз?
— Ами, приехали, — доносится до меня голос водителя.
Я и не заметила, утонув в своих бесконечных сомнениях.
— Спасибо, — привычно ответив дяде Лёне и спрятав карамельку в рюкзак, отправляюсь на пытки, то есть лекции.
Какой-то умник часто ставит нам физкультуру первой. Я привычно жду, когда девочки переоденутся и уйдут из раздевалки. Захожу в числе последних, в итоге опаздывая на занятие. Преподаватель привык, и мне за это ничего не будет. Здесь я вхожу в число лучших, что сильно не нравится некоторым особам.
