Dears и Командор. Сборник эссе - страница 21

ХАНУМА. Не писатель я, Акоп, не знаю красивых слов, но кто в работу душу вкладывает, тот в своем деле поэт. Хороший пастух – поэт, хороший кузнец – поэт, хороший сапожник – тоже поэт!

АКОП. А плохой?

ХАНУМА. Сапожник!

Сцена безжалостна. Огни рампы не только показывают на что ты способен. Высвечивают умения и навыки артиста. Главное, что они проявляют КТО ты. На сцене личность видна как на ладони: красоты и «красоты» не скрыть.

Сцена – это всегда момент истины. Только здесь и сейчас. И никакие прежние заслуги не имеют значения. Разумеется, они дают некий аванс. Задаток. Готовность внимать и принимать. Но чем больше ожиданий у зрителя, тем сложнее приходится артисту. Ведь он не имеет права ни на йоту отступить от прежних достижений. Более того, мало сохранить завоеванные позиции – человек сцены обязан подниматься выше и выше. И так до беспредельности.

Тема страстных танцев. Она горячит и обжигает. Будоражит умы. Раскаленной лавой выжигает ханжество и пуританство. Раскрепощает и при этом смущает своей откровенностью. Порождает множество неоднозначных и разнонаправленных эмоций. Но ведь сила искусства не в том, чтобы бездумно, любыми способами рвать зал как Тузик грелку. Мощь доверяется для созидания и осознания. Понял сам – поделись со зрителем.

Самым интересным является то, как посредством искусства, поэзии, музыки или движений, совершаемых в танце, создается мысль или чувство… Для того, чтобы обладать видением музыки, человек должен жить в ней и наблюдать этот мир более пристально. Другими словами, недостаточно, чтобы человек был музыкальным и чтобы он занял свое сердце и душу музыкой; но он также должен развить интуицию, чтобы видеть с большей проницательностью31.

Чтобы ни танцевал человек, он всегда танцует Мысль. Или ее отсутствие. Танцы простых африканских дев никого не вгоняют в стыдливую краску. Они гармоничны, хотя не разложены на такты, па и пируэты. Это вечно юный побег от корня жизни. Сама Природа, щедро дарующая радость, жизненную силу, любовь.

Но когда на сцене появляются рафинированные, хорошо просчитанные телодвижения, то это совсем иной коленкор. Часто-густо их цель проста и незатейлива: поставить зал на уши. Любой ценой. И не важно, ЧТО принесет с собой послевкусие.

Разница между первоисточником и источником сиюминутного наслаждения велика есть. Первый – это сама Жизнь. Во всех ее ярких, зажигательных красках. Вечное творение.

Второй вид наслаждения может быть не менее увлекательным, но он преходящий. Время, обстоятельства, изношенное тело уже не позволяют припадать к нему. Иллюзия слетает, и человек остается у разбитого корыта напрасно прожитых лет.

Вся сила в знании.

Человеку несведущему (нашему далекому предку или грядущему потомку) ничего не скажут современные носители информации. Для него диски, кассеты, пластинки останутся непонятными штуковинами. Их можно разломать, попробовать на зуб, поджечь, использовать как подставки или сувениры. Но тайна их предназначения останется за семью печатями. Так для нас пространство, вода, эфир не видятся носителями звука. Это просто местность, просто жидкость, просто воздух. Не более того.

Мудрецы говорят, что каждое произнесенное слово продолжает существовать. Оно живет долго. Очень долго. Гораздо дольше того, кто его произнес. Поэтому так важно соизмерять каждый звук, каждую мысль, каждую интонацию. Понимать, что именно она несет: разрушение или благословенное созидание.