Андрей Митрофанович и Иван Миняйло крепко сдружились, и через пару недель после того, как Иван выписался из больницы и вернулся к несению службы, отец заявил, что уходит из конторы, где он работал старшим техником, и с завтрашнего дня будет служить в милиции, чему активно поспособствовал его новый друг. Мама отнеслась к известию одобрительно, а мальчишки – с восторгом. Милиционер – это вам не какой-нибудь техник, он – человек уважаемый, героический, самоотверженный, он людей защищает и не дает их в обиду. Есть чем гордиться!
За полгода до того, как Коле Губанову предстояло идти в армию, отец тяжело заболел, и врачи со скорбным видом советовали готовиться к худшему. Николай к тому времени, окончив восьмилетку, работал на том же заводе, что и мама, параллельно учась в вечерней школе. В милицию несовершеннолетних не принимали, так что сначала предстояло отслужить срочную, а уж потом выполнять наказ отца. Болезнь Андрея Митрофановича оказалась скоротечной. Незадолго до кончины он потребовал от детей дать честное слово, что все они посвятят свои жизни работе в милиции и защите людей от воров, бандитов и убийц.
– Поклянитесь, – сказал отец голосом слабым, но по-прежнему твердым. – Я подал вам пример, вы должны ему следовать и стать такими же, как дядя Ваня.
– И Тонька тоже? – недоверчиво переспросил двенадцатилетний Миша. – Она же девчонка, а девчонок в милицию не берут.
– Еще как берут, – усмехнулся отец и надсадно закашлялся. – Ты что, не видишь, сколько женщин в милицейской форме ходит по городу?
– Ну это так, на ерундовую работу берут, – презрительно отозвался Миша. – А на настоящую борьбу с бандитами – нет.
– Ерундовых работ не бывает, они все важны, – строго ответил Андрей Митрофанович. – Никакой борьбы с бандитами и убийцами не получится, если не делать другие важные вещи. Вот на фронте тыловое обеспечение – первое дело, без обмундирования, еды и транспорта никакую битву не выиграть. И без той работы, которую в милиции делают женщины, преступность никогда не победить. Ты понял?
Татьяна Степановна мужа боготворила и после его смерти даже мысли не допускала, что его завет не будет выполнен. Сыновья, собственно, и не помышляли о том, чтобы нарушить данное отцу слово, а вот Антонина, чей подростковый возраст совпал с оттепелью, зарубежными веяниями и вообще с воздухом свободы, попыталась сопротивляться. Идти в милицию и отдавать службе двадцать пять лет ей совсем не хотелось. Но мать была непреклонна.
– Папа сказал: все. Все дети должны работать в милиции, и обсуждать тут нечего. Ты умирающему поклялась, а теперь хочешь отступить. Неужели тебе не стыдно?
Наверное, Тонечке и впрямь стало стыдно, потому что разговор тот состоялся только один раз. Больше она эту тему не поднимала. И в восемнадцать лет пришла на работу в детскую комнату милиции на должность инспектора, чтобы заниматься устранением детской безнадзорности и бороться с правонарушениями несовершеннолетних, помогать родителям воспитывать детей и возвращать в лоно семьи и школы тех, кто предпочитает вольную жизнь в обществе сомнительных элементов.
– Отец последние годы жизни служил в милиции, так что у нас получилась целая династия, – довольным голосом говорил Николай Андреевич.
Рассказывал он со вкусом и видимым удовольствием, и Петр сперва даже мысленно отругал себя за то, что задал вопрос. Ему не терпелось узнать о событиях, которые в конце концов привели к убийству следователя, а теперь из-за неуместного любопытства приходилось тратить время на выслушивание длинной семейной истории. Но уже через несколько минут он с удивлением понял, что ему интересны все эти подробности. Даже мелькнула где-то на задворках сознания мысль, что, может, имеет смысл собрать материал и сделать совсем другую книгу, не о погибших сотрудниках правоохранительных органов, а о метаморфозах, происходивших с самими органами правопорядка… Все-таки интересно было бы разобраться, как и почему с ними происходило то, что происходило. То, о чем рассказывал Губанов, звучало, на взгляд Петра, совершенно немыслимо. Как может работать следователем человек, которого не готовили к следственной работе? Как можно раскрывать преступления и ловить преступников, если тебя не учили всем хитростям и премудростям? Как можно охранять закон, не понимая, а зачастую даже и не зная самого закона?
