Якобы Колечкин оглянулся и осторожно шепнул:
– Царь-Ужас…
– Ну? – оглянулся и Семен.
Оказывается, в пространстве вокруг Земли миллионы лет летает масса разных малых небесных тел, так называемых астероидов. Вы должны знать, шепнул профессор. Каждый человек должен знать. Орбиты указанных малых небесных тел, как правило, заключены между орбитами Марса и Юпитера, здесь огромное поле деятельности. Якобы Колечкин много лет вел специальные наблюдения и открыл множество малых планет, имеющих орбиты, опасно пересекающиеся с орбитой Земли. Мы знаем, что Земля движется по своей орбите со скоростью тридцать километров в секунду, объяснил он пораженному Семену. Это очень хорошая скорость. Не меньшую, а часто большую скорость имеют и малые планеты – астероиды. Достаточно астероиду диаметром в один километр врезаться в планету Земля, как всеобщая катастрофа обеспечена.
Так вот, мрачно шепнул Якобы Колечкин, обречено оглядываясь на невольного свидетеля их разговора ученого горца Джабраила, я открыл ужасное небесное тело, может, то самое, о котором говорил в свое время великий пророк Нострадамус. Царь-Ужас. Огромный астероид. Он летит прямо на Землю. Лоб в лоб. Мы летим к созвездию Геркулеса, а Царь-Ужас летит прямо на нас. Великий Нострадамус предрекал гибель всему живому на Земле в двадцать первом веке, но, может, все случится гораздо быстрее. Царь-Ужас. Я окрестил этот страшный астероид в честь ацтекского бога Тоутатеса, не без тайной гордости, а может, и не без тщеславия шепнул Якобы Колечкин. Если Тоутатес упадет посреди Атлантики, чудовищная волна накроет всю Европу, и уйдет далеко вглубь азиатского континента. Париж будет разрушен, не будет Испании и Португалии, Германии и Австрии, Франции не будет и Греции. Исчезнут с лица Земли Москва, Ленинград, Стамбул, Белград. В Америке глубокий Флоридский пролив сфокусирует волну прямо на Майами. Гигантская волна докатится до подножья Аппалачей. Возникнут тысячи извержений, пожаров, землетрясений. А потом с неба рухнет еще один обломок, потому что Тоутатес – двойной астероид. Дым и копоть на многие времена скроют солнце, на Земле наступит вечная зима, закопченные языки ледников медленно спустятся с гор в долины. Прежде зеленая планета опустеет и вымерзнет. Может, только несколько диких албанцев выживут в холодных горах.
Якобы Колечкин вздохнул.
Он не думал, что ему поверят.
Он находился в пароходном трюме, где в любой момент его могли безнаказанно (может, и по делу) убить.
Все мои вычисления спрятаны в Пулковской обсерватории, осторожно признался Якобы Колечкин. Никто их там не найдет. В специальном кабинете хранятся старые инструменты, с которыми работали еще царские астрономы Струве и Бредихин, там же хранятся мои вычисления. В письме, отправленном в ЦК ВКП(б), я ничего не сказал о своих бумагах. Хотел показать большевикам… – Якобы Колечкин подозрительно оглянулся на ученого горца. – Но не поверили…
– Ты точно надежно спрятал свои вычисления?
– Почему спрашиваете? – насторожился профессор.
– Если такие контрреволюционные документы попадут в руки твоему следователю, он добавит тебе лет двадцать.
– Но прокурор…
– А прокурор добавит.
Якобы Колечкин вздохнул.
Вообще-то он считал, что даже прокурор уже не имеет значения.
– Ты что, не веришь в прогресс? – удивился его отчаянию Джабраил.
– Я верю только в Тоутатес. А он неуклонно приближается к планете.
