– Сотрудников НКВД?
– Зачем? Американцев из САСШ. Они пришлют самолеты.
– Ну, ты, я вижу, контра! Точно, большая контра.
Семен не верил в какую-то там помощь. Раз бросили людей во льдах, значит, положение парохода безнадежно. Чекисты знают, что делают. Они даже не застрелили меня. Сколько можно такой толпе прожить на вмерзшем в лед пароходе? Ну, пока есть уголь, пока машины работают, пока есть жратва, пока борта не продавило льдами. А потом все равно конец. С меня хватит ожидания, окончательно решил Семен. Уйду, затеряюсь среди чукчей. Второй раз тонуть не хочу, японского миноносца здесь не дождешься…
В этот момент мощно рвануло под левым бортом на корме, полетели обломки бревен, льда, клубы дыма.
Вот и ответ, понял Семен.
Чекисты начинили пароход взрывчаткой.
И заорал Джабраилу:
– К люкам!
Он знал, что в любой момент могли рвануть и другие заряды (вряд ли Михалыч и его люди ограничились только одним), но бросился на нижнюю палубу. Ученый горец и профессор, оглядываясь, трусили за ним. Ужасающее Северное сияние на глазах бледнело, будто вылиняло от взрыва. Черный жирный дым медленно поднялся над загоревшимися на корме бочками с бензином. Если Михалыч видит отсветы этого пожара, он, наверное, доволен, подумал Семен.
Капо гном
В самом начале Отечественной войны Семен Юшин, пятидесятипятилетний боец народного ополчения, попал в плен под Смоленском. Он был ранен, но выжил. В памяти остались заходящие на бреющем «мессершмитты», резкие фонтанчики расплеснутой пыли. Ничего другого. В лагере бывшего марсового подлечили, точнее, хватило у него сил выжить. Так что, в сентябре сорок первого вместе с другими пленными он попал в немецкий городок Шлюссендорф.
Конец ознакомительного фрагмента.
