«Полковник» не жаловался в министерство обороны и частенько говорил, как и я: «Один хер!»
Как-будто мы с ним однополчане. Короче говоря, таких «херомантов», как мы, оказалось двое. Молва утверждала, что «санитаркой» в полку могла быть Светлана Андреевна, которая вообще-то плохо поддавалась хронологии и научному анализу и могла скрывать этот факт. Товарищ генерал, игравший для нас роль полковника, храпел, имитируя последние достижения наступательного оружия, направленного на парализацию психики противника. Поскольку противников у него не было, то вибрационное воздействие невольно распространялось и на всё соседствующее или прилегающее. Окружающая среда гибла или не спала вообще, прикидывалась случайными жертвами. Фамилию он носил длинную, противоречивую, звали же его Жорес Иванович.
– Петя! – спросил он однажды. – А какой ты по отцу будешь?
– Тимофеевич! Можешь и без отца, по одному мне, он не обидится…
– А давай лучше будем по отцам?
– Как хочешь.
– И ещё, я думаю, мы не должны отрываться не только от своей страны, но и от событий в мире, поэтому предлагаю ввести политзанятия или политинформации. Ты за кого – за Сталина или за Ленина?
– Я за «Спартак»! – чистосердечно ответил я, но, увидев его отпрянувшее лицо, добавил: – За Спартака!
– Вон ты какой? А я уже смел подумать… Молодец! А Самолапов – подлец!
– Да тут многие «молодцы-подлецы», если всю жизнь жили в условиях, требующих доказательств.
– Но Самолапов Маринку клеит, по китайской гимнастике!
– Клей есть, вот и клеит!
– Тимофеич! Я и сам её хотел клеить, но этот подлец… Может, в морду ему дать? Слушай, он же должен свою жену клеить! Жену же свою клеить почётно и порядочно?
– Да и хер с ним! У нас вон собственных девочек десять штук, одна Светлана Андреевна чего стоит? Красотка! Ей всего около семидесяти! Кстати, спрашивала аккуратно у меня, почему генерал важнее полковника? Я говорю: ты у Жореса Ивановича поинтересуйся воинскими чинами, я же учитель, что с меня толку?
– Говоришь, хер с ним? Хер с ней, с этой Мариной!
– Не понял, как это?
– Так ты говоришь, интересовалась?
– Подойди и потихоньку пригласи её в подвал, покурить…
– Я бросил! Курить со старушкой в подвале – это очень сексуально!
– А что ты хочешь? Сам-то? Потянешь?
– Ну, Тимофеич, ты меня не знаешь, а потому злишь, но это хорошо. Надо показать тебе мои боевые кадры, около семидесяти? Ты что, издеваешься? Я – генерал действующий!
«Девочки» запели Аллу Пугачёву, и Жорес Иванович покраснел, по его лицу стало видно, что песни Аллы Пугачёвой, как и образ жизни её предка Емельяна, поддакивали его нравам. Через некоторое время он переживания бросил и неожиданно заявил:
– Всё! Покреститься надо! Гадом буду, покреститься не помешало бы… Уже.
– Не говори так, а то гадом будешь, реально! Зачем тебе креститься? Вон у тебя и ордена есть, и медальки, и почёт, и уважение, и чин.
– Знаешь, всё равно неравносильно…
Зашёл мужик с телосложением больше халата и сказал, чтобы шли пить минеральную воду. Получив сигнал, «черепахи примчались к водопою» и впились в полиэтиленовые стаканчики.
Вода подразумевала, что у всех примерно одни и те же болезни или их предпосылки, стало быть и обобщала всех нас по этому признаку. Обобщившись и почувствовав перспективы дальнейшего сосуществования, мы переползли в холл и попали на лекцию по фэншую. Как и все предыдущие лекции, всё закончилось распродажей какой-то фигни и пожертвованиями для неизвестных понятий. Я купил себе колокольчик только потому, что его стало жалко. Теперь я возлагаю на него особые надежды, связанные со своим духовным развитием. Наверняка он сможет научить меня таким вещам, которые раньше мне не приходили в голову. Так что моё пожертвование оказалось адресным.
