И старостью бессилия в пощаде -
Любить лицо из утренней росы.
Бессилия, в котором не понять
Искусство ветхой пропасти восторга,
Им ждать упорный диалог и торг
В неведении блага скрытой тени.
Она – движение у мысли на лице,
Искусственно заводит чалый повод
И ты лежишь культурой нам вослед,
Где был у страха возрастом созрет.
Оставил памятью покорные следы,
Им ищут промахи другие дорогие -
Покойные восторги в час любви,
Чтоб жить иллюзией на рисках несвободы.
Мечтая думать в милой череде
Усвоенного завтра в той беде -
Ты мысленный маяк культуры мира
И социальный риск из видимой главы.
Несёшь опору разной глубины,
Где авангарду строишь новые стихии
И смерть – твоя рука на этой мгле,
Что утончённости прижитого мотива.
Снимать рукой искусственное живо
И отражаясь в светлой тени ей -
Лететь гранитным полем над могилой,
Тогда лишь выкопанной формой мира,
Когда бессилие над риском – ей мораль.
Философский скальпель воли права
На утренней Москве проходит тень,
Она – суббота мудрости из чуда,
Под негой объективности теперь -
Развеет право в склоках нам в лицо.
Пока ты спишь и частое погоды
Нисходит волей в сникший монолит,
Из чёрной пустоты её гранита
На полноправные скульптуры берега.
Откуда скальпель взял манеру – жить,
Ей формой объективного упрёка,
Ты справа дорожишь нутром мечты
О близость страха данного упрёка?
Несмело смотрит смерть в другое я
И словно право думает о сроке,
Угадан ли мотив внутри его
Скабрезности учить скульптуру Бога.
Любить фантомы мысли и беду,
Чтобы с утра на бледную Москву -
Ты опирался свободам мира близко,
Прохлады готики из медленной росы.
Она – по праву возвышает свод
Из строк по монолитам этой тьмы,
Ей будут приносить свои миры -
Обратное скульптурам на почёте.
За слабый воздух возвышает им -
Звезду антиномичной славы Бога,
Под каждой укоризной видеть страх
И память лучшей объективности пера.
Учить за этот мир вокруг укора -
Свою богатую идиллию опять,
Внутри досады этой пустоты
На утренней росе из звёздной пыли,
По той, которой мы просили быть -
Нетленной укоризной, чтобы жить
По тёмной колее из этой притчи.
Осознаёт реальность эту тень
И маска объективной воли – завтра -
Последняя надежды выждать день,
Что облаком уносить тень Москвы,
На этот рай готического тона,
Манеры думать о судьбе другого
И опираться словом мысли про себя,
Сквозь тени идентичной пустоты.
Они заполнят ценностью природы
Дорогу каждой воли по любви
И станут скальпелем внутри -
Укора разногласий формы Бога.
Что ты хотел украдчиво ему -
Сказать мечту о форме преисподней
И жить её манерой на виду,
Что опираться памятью нутра
На это утро правого восторга.
Отрок свободной глупости
Пока переносит другое мечты -
Ты волей за этим сознанием:
Свободное поле и медленный шар,
Униженной колкой неволи.
Нет места тебе из былин,
Устало раскрыли глаза,
Где ты – одичавшее облако им -
Пустой приговор на утерянном сне.
За снежным покровом равнин
Не слеплен твой ужас начала
И право свободной души -
Даёт одинокое каждому сну.
Не может убить и простить
Обычное глупости мира ума,
Что ты для него – Господин,
Униженный отрок и снова один,
Сникаешь под тенью любви,
Ты в страхе ему помогать не умел,
Но видишь обратное льдин
По снежной каёмке напротив любви.
Поскольку ты смертью – поник,
Оставив фортуну любви наяву -
Ты риск одичания в каждом шагу
И строгий потомок желания мира.
Не знаешь как выжить уму
И страх обязует на глупом родстве
Иметь изобилие в сердце любви,
За нужной растратой культуры,
