– Ща кого-то в тугой узел завяжут! – достиг ушей декера безапелляционный вердикт.
– Ага, в замкнутом цикле начнёт работать!
«Ну это мы посмотрим!» – придал себе уверенности Сеерин, глядя исподлобья багряной радужки глазом и оптическим имплантом на ражую, косая сажень в плечах, орчанку в топике и шортах, чья лоснящаяся потом серая кожа чуть не лопалась от мощи толстых канатов мышц.
«Завяжут, как есть завяжут!» – раздался в голове голос искина Сильраиры, источающий просто неиссякаемый поток оптимизма.
Мельком глянув сквозь сутолоку зевак, полуэльф, хоть и с трудом, но нашёл копну радужного цвета кудряшек. Тикка, как виртуозный маэстро киберхирургии, уже пользующаяся у скитальцев, не чурающихся расширений, немалым уважением, если не подобострастием, привычно восседала в своем креслице на магнитной подушке. По тщедушным плечикам скребли лапки, а из занавеси кудряшек, часто высовываясь, показывала умилительную мордочку её питомец – механическая ласка, практически неотличимая от живой за счёт меха, бегая глазками-бусинками по окружающим хозяйку верзилам. Давний подарок Сеерина, самый дорогой для сердца малышки. Миниатюрные пальчики гномы украдкой отжестикулировали, что, дескать, ставки пока три к одному, мол, крепись! Сеерин подобрался, не вполне осознавая: это его так штормит да подкидывает, или пол сотрясает уже ставшая привычной небольшая вибрация и тряска дредноута, проходящего сокрытые под снегами преграды.
Впереди груда мышц с добротными клыками, торчащими из-под нижней губы массивной челюсти, заискрилась улыбкой. Остара как-то с ленцой повела широкими плечами, скривив лик ухмылкой еще больше: «Давай-давай, я тебе кости мять могу сутками напролёт!»
Декер, сделав пару скачков из стороны в сторону, попытался пройти ей в ноги, но с тем же успехом мог попытаться вырвать многовековой дуб. Щекой ощутив упругость довольно таки крупного бюста, он был переброшен орчанкой через себя, дабы вновь чувствительно вонзиться в ставшие привычными ласковые объятия матов. Снова рывок – и снова полёт, но уже через бедро, под свист и улюлюканье болельщиков, затем еще один и еще. И вот наконец гнома милостью усопших богов показала на одной ладошке пять, а на другой один.
Устремляясь в очередную, по виду безнадёжную атаку, Сеерин смутил орчанку своей шибко уж довольной гримасой, а следом, сорвавшись в подкат, скользнул меж её широко расставленных ног. Быстро вскочив, он, ровняясь на клеща, вцепился противнице в спину, моментом сплетя родную и аугментированную руки в удушающем захвате.
Ох и завертелась, поменявшись лицом, Остара, а зеваки разом примолкли дивом. Здоровущая орчанка как только не силилась скинуть тщедушного в орочьих представлениях полуэльфа, даже пару раз завалилась на спину, будто стремясь раздавить своим весом охреневшего с таких перегрузок декера, но тот только крепче сжимал замок сплетенных рук.
Остары, у коей жилы выступили лбом, хватило на две с половиной минуты, а после Сеерин ощутил, как по его левому плечу похлопала здоровенная длань, признавая поражение. Спортивный зал погрузился в вязкую гнетущую тишину.
– Во сука, кредитов всадил! – ругнулся в бороду гном, прервав гробовое молчание, плюнув в ноги, парой манипуляций по сенсору наладонника делая перевод. А следом цунами возмущения и забористой ругани буквально обдало зал.
Сеерин, ровняя дыхание, готовое поспорить с пневматическим компрессором штамповочного станка, почувствовал на плече ладонь Остары, хоть и поражённая случившимся, великанша нашла в себе сил и чести тепло улыбнуться противнику, коего недооценила. Хотя, сказать как на духу, полуэльф мог с легкость уложить её в первые мгновения схватки, но той про то лучше и не знать вовсе! Порвёт на герб оплота Серарсеваль!
