На глубине около пятнадцати метров он услышал ритмичный шум мотора, который в воде передавался гораздо четче, чем на поверхности. Затем раздался скрип якоря, поднимаемого с дна, а вскоре высокомерная яхта прошла на расстоянии около трехсот метров и быстро удалилась в открытое море.
На лодке инспектор Фонсека обыскал свои огромные карманы, пока не нашел пожелтевший блокнот и потертую карандашницу. Он аккуратно записал туда название: Гуаикайпуро. Панама.
– Интересно, что это значит – Гуаикайпуро? – пробормотал он, не ожидая ответа, поскольку хрупкая блондинка с испуганными глазами казалась погруженной в свои мысли, следя взглядом за пузырьками, которые лопались на поверхности воды и показывали точное местоположение дайвера.
Сезар недолго пробыл под водой, чтобы обнаружить, что групер исчез из своей пещеры, как и окуни и морские судаки. Однако под большой плитой камня играло множество полосатых спар.
Когда шум моторов окончательно растворился где-то на западе и тишина глубин снова окружила его, Сезар Брухас внезапно ощутил неприятное предчувствие, словно что-то было не так. Но это уже не касалось мирного подводного пейзажа, где он так часто нырял раньше.
Маленький остров Ла-Драгонера, а на самом деле практически всё морское дно вдоль суровых берегов Балеарского архипелага, на протяжении многих лет был для него своего рода личным владением, которым он особенно гордился. Он был убежден, что не существует ни одной скалы, ни одной пещеры, ни одного кораллового рифа, которые он не посетил бы десятки раз. Более того, в этих местах он обнаружил около полудюжины кораблекрушений, представляющих несомненную археологическую ценность.
Римский корабль, заполненный амфорами, в которых до сих пор сохранялись остатки зерна, части корпуса галеры и три пушки с корабля XVI века – всё это было скрыто под песком и водорослями, ожидая подходящих условий для их подъема. Это убеждение, что он раскрыл все тайны этих изрезанных берегов, заставляло его верить, что в этой конкретной точке не осталось никаких загадок. Однако, несмотря на это, возможно из-за трагической гибели самого дорогого ему человека, его охватывала необъяснимая тревога, несвойственная для опытного ныряльщика.
Это было похоже на те ощущения, которые он испытал, впервые решив погрузиться ночью. Тогда луч его фонаря дрожащим светом пробивал тьму, и, хотя он знал, что находится в тихой бухте, где нет других признаков жизни, кроме безобидных барабуль, он не мог избавиться от мысли, что из темноты вот-вот появятся апокалиптические монстры в виде белых акул, гигантских мурен, скользких осьминогов, кальмаров с горящими глазами или ужасающих морских дьяволов, готовых его поглотить.
И вот теперь, в прозрачной воде при ярком дневном свете, он испытывал такие же страхи.
– Почему?
– "Не доверяй морю!" "Никогда не доверяй ему!" "Когда меньше всего ожидаешь, оно подкинет тебе сюрприз…"
Эти слова он всегда повторял своему брату; слова, которые он услышал от старого канарца с "холодной кровью", который, в свою очередь, выучил их от легендарного Кусто на борту Калипсо. Это были слова, которые каждый хороший подводник должен вбивать в головы своих учеников, ведь даже при бесконечных наставлениях невозможно предотвратить, чтобы веселый двадцатитрехлетний парень внезапно перестал существовать без видимой причины.
Он развернулся на месте.
