За всю свою карьеру Пантелеймон Пилипович так и не перестал удивляться случаям подобной «впихуемости невпихуемого» в эти самые уголовные дела. Не говоря уже о списках свидетелей с отобранными у них показаниями. Так, к примеру, как-то Пилатов вычитал показания одного таксиста, подвозившего убитую в салон красоты за месяц до произошедшей трагедии! Свидетелем этого таксиста следователь сделал лишь по причине того, что подозреваемый в убийстве женщины жил «всего в четырех кварталах от этого салона».
И вот, как обычно, Пилатов открыл первый том уголовного дела.
Первым делом судья перелистал содержание подшивки с перечнем вошедших в неё процессуальных документов: постановление о задержании подозреваемого, постановление о задержании обвиняемого (того самого, который был подозреваемым до предъявления ему постановления о том, что он – «обвиняемый»), постановление о взятии под стражу и прочие формальные бумажки.
Просматривая первый том, Пилатов как опытный судья сразу же обратил внимание на одну деталь – дату ареста: ноябрь позапрошлого года. Это значило, что все полтора года после ареста подозреваемого тянулось следствие. Полтора года – исключительный срок для ведения следствия. Для продления сроков следствия на такое продолжительное время, согласно законодательству, необходима санкция Генерального прокурора!
Этот факт мог предвещать лишь самые худшие последствия: бесконечные звонки «сверху», напоминания о том, что «дело на контроле» и т. д.
Закончив с «процессуалкой», Пилатов взялся за чтение обвинительного заключения – документа, в котором следователь излагает результаты проведённой им работы для представления дела в суде. С первых строк этого документа судье бросались в глаза постоянно повторяющиеся, направленные на зомбирование читателя, фразы:
«…обвиняемый Иван Васильевич Невезухин, имея умысел на лишение жизни и действуя из хулиганских побуждений, исходя из мотивов личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения, напал в городском парке с ножом на геройски погибшего в неравной схватке рядового милиции Сидора Валентиновича Шпортько, сотрудника правоохранительных органов. Действуя с умыслом на лишение жизни, и действуя из хулиганских побуждений, исходя из мотивов личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения, и с умыслом на лишение жизни сотрудника правоохранительных органов, действуя по мотивам личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения, с хулиганских побуждений Невезухин повалил Сидора Валентиновича Шпортько на землю, после чего, действуя по мотивам личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения, с хулиганских побуждений, принялся избивать последнего ногами и руками. При этом обвиняемый, действуя по мотивам личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения…»
Пилатов не выдержал и чертыхнулся. Выругавшись про себя и немного успокоившись, судья продолжил чтение, стараясь пропускать навязчивые строчки, которыми изобиловал текст обвинительного заключения.
«…Невезухин, действуя по мотивам личной неприязни… нанес ногами многочисленные удары убитому с особой циничностью и жестокостью, чем, согласно результатам судебно-медицинской экспертизы, причинил смерть геройски погибшему в неравном бою сотруднику правоохранительных органов, рядовому милиции Сидору Валентиновичу Шпортько; чем совершил, довершил и закончил умысел на лишение жизни сотрудника правоохранительных органов, действуя по мотивам личной неприязни, преследуя цель наживы и материального обогащения и с хулиганских…»
