В этот момент пекарь вынул из печи поддон с горячим хлебом, который разошелся мгновенно. Не менее половины поддона забрал Амангельды.
Складывая буханки в большую полотняную сумку, он разъяснил нам, что в Казахдарье пекут такой замечательный хлеб, равному которому не найти во всей Каракалпакии и даже в Хиве. Лично он перед обратной дорогой всегда покупает несколько буханок для своих столичных друзей.
Амангельды говорил бы и еще, но тут пилот поторопил его, и они оба направились к самолету.
Поскольку выпеченный хлеб закончился, мы оставили возле пекарни водителя, а сами разбрелись по поселку, условившись встретиться на площади.
Вскоре я оказался возле лавчонки с вывеской на русском языке “Книги”. Как же было не зайти в нее?
В тесном помещении царил полумрак. Не успел я оглядеться, как за спиной раздался голос:
– У нас есть русские книги тоже.
Я повернулся и невольно вздрогнул.
Передо мной стоял то ли человек, то ли призрак.
Всё его лицо, кроме глаз, было перебинтовано, но и глаза закрывали глухие синие очки, а широкополая шляпа была надвинута глубоко на лоб. Длинный плащ, нелепый в жаркую погоду, скрадывал особенности его фигуры.
Мысль о проказе неодолимо вспыхнула в моем сознании.
– Я ждал вас, – сказал этот странный человек, шевеля неестественно узкими губами.
– Ждали?
–Да! Я знал, что вы придете ко мне. И что мы сможем поговорить. Но важно, чтобы нам не помешали, – он быстро закрыл дверь на крючок. И сам встал у двери, прижавшись к ней спиной.
– Но позвольте! – первым порывом было отстранить его и выскочить на солнечный свет.
– Не волнуйтесь! – он обвел рукой свое лицо. – Это результат несчастного случая. Я вынужден бинтоваться…
Но я успел уже заметить, что у него и с руками не всё в порядке. Кожа была местами розовой, как у младенца, а местами смуглой и усеянной подозрительными оспинками. Проказа!
– Вы ведь прораб из Шахамана, так? – продолжал между тем допытываться он. – Вы намерены перебраться в Казахдарью. Но сначала должны выбрать место для лагеря. Верно? Вот видите! Поэтому я и сказал, что ждал вас. Я также знаю, что вы – любитель чтения. Поэтому, оказавшись в Казахдарье, обязательно зайдете в книжный магазин. А поскольку я – единственный его продавец, то мы обязательно встретимся.
Что ж, его логика была безупречной. Но как же мне удрать отсюда?
Я смотрел на него, по-прежнему думая лишь о том, как выйти наружу, не прикасаясь ни к этому человеку, ни к тем предметам, которые он трогал. Мне не хотелось обижать его или причинять ему страдание, он и так был обижен судьбой, но неодолимая мысль о том, что я нахожусь в обществе прокаженного, была сильнее любых доводов морали.
– Послушайте, – сказал он вдруг каким-то иным тоном, – вы даже не представляете, как вам повезло! Я знаю, что вы человек порядочный, и уже решил довериться вам во всем. Но я не хочу, чтобы вы считали меня сумасшедшим, как считают Амангельды и некоторые другие. Поверьте, я не безумец.
По правде говоря, безумец он или нет, мне было безразлично. Для меня он был прокаженным, то есть, типом более опасным, чем безумец.
– Я дам вам одну вещь, – продолжал между тем он. – Когда будете в Ташкенте, покажите ее кому-нибудь, кто разбирается в подобных изделиях. Вот, полюбуйтесь…
Он запустил руку в карман своего необъятного плаща, вынул оттуда кулак, протянул тот ко мне и только после этого разжал пальцы.
На ладони у него лежала крупная монета. Несомненно, старинная. Возможно, золотая. Кажется, на ней был изображен царь в головном уборе в виде головы барса. Монета вроде бы была не идеально круглой.
