– Я действительно не в курсе. Нет, я, конечно, слышал кое-что на оперативках, но город не подключали. Я и подумал, что это – рядовые «мокрухи», каких в Кировском, как и у вас в Октябрьском – как грязи. Какая связь?
Старков задумчиво выдул губы.
– На первый взгляд – никакой. Там, у всех четверых потерпевших вырезаны половые органы.
– Что ты говоришь?! – сокрушённо покачал головой Зарубин. – И ты думаешь, что это – одних рук дело?
– Похоже на то.
Заключение давал уже работающий с телом судмедэксперт. Спиной давал, даже не поворачиваясь лицом к сыскарям.
– Там и характер ампутации, и «манера письма», и причина смерти – все задушены удавкой – явно от одного товарища. Я сам и выезжал на те трупы, и вскрывал их – так, что можешь мне поверить, капитан…
– Причина смерти, говоришь…
Старков прищурил глаза, тщательно сканируя глазами шею трупа.
– Странгуляционная борозда – в наличии…
– Думаю, что и здесь смерть наступила от удушения удавкой, – согласно кивнул головой эксперт.
– А удавка?
Эксперт огляделся по сторонам и почти равнодушно пожал плечами.
– Мне не попадалась.
– Михалыч!
Старков приподнял над головой указательный палец правой руки, призывая к «соучастию» Бессонова.
– Твои орлы не находили удавки… или чего-нибудь похожего… верёвку, например?
Ограничившись полуоборотом, Бессонов отрицательно махнул головой. Старков вернулся глазами на эксперта, который заинтересованно крутил головой вокруг палки.
– Чего?
– Алексей Семёнович, можно извлечь эту палку?
– Валяй!
Эксперт двумя пальцами осторожно потянул за край палки. Старков и Зарубин дружно склонились над телом. Вытащив палку, всё ещё пребывая на корточках, Царьков приподнял её над головой. Вся нижняя часть дерева была в крови.
– В крови?
– А ты рассчитывал на сперму – и в таком же количестве? – буркнул Старков.
Эксперт провёл локтевым сгибом по лбу, пытаясь утереть пот.
– Да тут ещё ничего не ясно: было изнасилование, не было… Мазки из влагалища я, конечно, возьму, хотя…
Царьков с сомнением покрутил головой, а потом раздвинул большой и указательный палец правой руки и с расстояния условно измерил длину кровавого следа на палке.
– Сантиметров на двадцать вбита во влагалище. Намёк, что ли?
– На что? – заинтересованно «пробежал» глазами палку Зарубин.
– На размер члена в состоянии эрекции, – отработал за эксперта Старков.
Зарубин озадаченно потрепал мочку уха.
– А чего ж не вырезал эти… половые органы?
– Кто его знает, – вздохнул Старков. – Может, решил разнообразить ассортимент услуг.
– А может, – подключился, рывком повернувшись к нему, эксперт, – это работал другой человек.
– Другой?
Зарубин озадаченно наморщил лоб.
– Ты хочешь сказать: подражатель? «Косит» под того, кто «завалил» тех четырёх девчонок?
– Может, и не «косит», – развёл руками Царьков. – Может, он сам по себе. Хотя – такой же зверюга… Алексей Семёнович, палку упаковать в полиэтилен?
– Пакуй.
– Правильно: там же могут быть отпечатки!
– В кино, – усмехнулся Старков. – На той части, что не торчала «в хозяйстве», есть кровь?
Эксперт даже не стал проводить «повторный осмотр».
– Нет.
– Ну, и какие мы тогда найдём следы? Этот вещдок – не для экспертизы, а так – для порядка… Кстати, насчёт следов?
Вопрос адресовался уже не эксперту, а «местным товарищам». На этот раз Бессонов не стал «дистанцироваться полуоборотами» и тут же подошёл к Старкову.
– Кое-что мы уже нашли, Семёныч. Вот.
В руки Старкова перекочевал полиэтиленовый пакет, содержимое которого составляли пластмассовая расчёска в форме голой девицы и гипсовый слепок с какого-то следа.
