– Постой, – окрикнул его старик. – Подожди Ваня. Нет сейчас князя в Москве.
– Как нет? А мне сказали, что есть.
– Тот, что есть это не князя, – покачал изуродованной головой хозяин. – Змей это в княжеский образ вселившийся. Змей.
– Как так змей?
– Самый, что ни на есть настоящий змей. Только не каждый это понимает. Страдают все, а вот понять сущности в княжеской личине скрывающееся никто не может. Героя Москва ждет, лишь герой спасти нас всех может.
– А где героя-то взять? – опять вернулся к столу Иван.
– Теперь-то уж ясно где.
– И где же?
– А вот он за столом моим восседает. Снизошло на меня счастье великое и прислало оно в жилище убогое настоящего героя, способного сокрушить любую нечистую силу и спасти Москву от напасти змеиной.
Батюшка, словно молодой филин, завертел головой в поисках могучего богатыря, но ничего кроме убогого хозяина да черных стен не увидел.
– Где герой-то? – опять спросил старика монах и налил себе кружку шипящего меду. – Не видно чего-то его тут?
– Так ты это Ваня, – ткнул в грудь батюшки корявым пальцем хозяин. – Ты герой. Ты праведник. Ты настоящий человек. Ты змея погубишь.
– Не праведник я, – судорожно замахал руками Иван. – Грешник я великий.
– Какой же ты грешник, – махнул рукой старик. – Ты еще не знаешь, какие грешники бывают. Тебе бы в души других людей заглянуть, вот тогда бы ты понял, что праведнее тебя и никого на свете нет.
– Я грешник, – упрямо твердил свое монах. – Да разве меня праведником кто обзовет. За мои прегрешения назвать меня праведником только лицемер подлый сможет. Грешник я. Великий грешник.
– Нет, праведник ты! – яростно опровергал его мнение хозяин. – А если и нагрешил чуть-чуть, то сегодня все искупишь. Убьешь змея, спасешь людей и чист ты перед Богом. Согласен на битву великую ради спокойствия всеобщего выйти? Согласен, подвиг во имя народа нашего совершить?
– Согласен, – кивнул Батюшка. – Всё искуплю, ради спасения народа нашего. Говори скорее чего делать надо, старик!
Старик удовлетворенно кивнул головой, на лавке немного поерзал и достал из-под стола огромный кривой нож.
– Вот оружие тебе для святого дела. Иди, убей змея, пролей кровь нечистую, спаси народ наш.
– Как Георгий Победоносец пойду, – со слезами на глазах принял Иван из рук хозяина нож и поплелся на улицу.
Старик догнал его в сенях, помог укрыть нож на поясе под шубой и, взяв под руку, куда-то повел. У Батюшки в голове все смешалось: и небо синее, и солнце яркое, и безобразный лик старика на фоне белой стены. Всё смешалось, но одна мысль металась среди этого нагромождения видений хмельного рассудка.
– Надо поразить змея! – словно молот по наковальне стучали эти слова в голове монаха. – Избавить надо народ наш от нечисти поганой!
Он не знал, куда они шли, он только послушно передвигал ноги, ведомый крепкой рукой старика. Когда они укрылись за какими-то обгорелыми бревнами, Ивану опять захотелось говорить, но старик жестом остановил его и посадил на холодный камень. Сколько просидел батюшка на камне, ему было неведомо, он бы просидел еще, однако старик дернул его за плечо, рывком поставил на ноги и вытолкнул на желтую дорожку. Навстречу Ивану по этой дорожке быстро шагал человек в богатом кафтане. Батюшка пригляделся к нему и увидел под шапкой желто-зеленую змеиную кожу, а изо рта чудовища выскочил длинный раздвоенный язык. Язык становился все длиннее и длиннее, потом вдруг лег Ивану на плечо и, наверное, ужалил бы смертельным ядом, если бы монах не выхватил из-за пояса нож. И осталось ему только вонзить его, змею прямо в грудь, но тут что-то сильно ударило ему в плечо да потащило куда-то в сторону. Там в стороне упал Батюшка лицом в холодную грязь, повернулся на бок, подтянул коленки к животу и уснул крепким беспробудным сном.
