Мейсон кивнул.
– Такой крупный аванс… Боже праведный, ведь ты берешь такой гонорар только в делах об убийстве!
Мейсон снова кивнул.
– А все эти разговоры о защите семьи от скандальной известности… Ведь с самого начала было ясно, что вся история неизбежно просочится в прессу, а их действия привлекли еще большее внимание – в десять раз больше, чем если бы они не нанимали тебя, не появлялись вместе с тобой в больнице, а ты не отвозил бы Элеонору в неизвестном направлении.
Мейсон опять кивнул.
– Да, ты полон энтузиазма, – саркастически заметила Делла Стрит.
– Просто соглашаюсь с тобой.
– Я сейчас подумала, как странно, что они обратились к тебе, попросив заняться связями с общественностью… Они говорили, что хотят свести историю на нет, а в результате малозначительный эпизод стал обрастать деталями, словно снежный ком. Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам, нанятый семьей Элеоноры, меняет врача, перевозит пациентку в частную клинику в машине с сиреной, несущейся со скоростью шестьдесят миль в час и маневрирующей в потоке движения таким образом, что за ней не угнаться. Никто не представляет, где сейчас находится больная. Далее следует история семьи: богаты, постоянно ездят в Европу, фотографии отца, упоминается о тайной женитьбе с Дугласом Хепнером. Боже праведный, шеф, все, что они пытались скрыть, в деталях описано на первой полосе.
Мейсон снова молча кивнул.
– Насколько я понимаю, скорость твоего мыслительного процесса значительно опережает мою, – заметила Делла Стрит. – Когда ты обо всем догадался?
– Когда мне вручили чек на двадцать пять тысяч долларов.
– Да, я тут, конечно, туго соображала. Почему они это сделали?
– Потому что, по выражению Ольги Джордан, они предполагают, исходя из предыдущих выходок Элеоноры, что на этот раз она выкинула что-то из ряда вон выходящее.
– Интересно было бы поговорить со Сьюзен Грейнджер и выяснить, как она связана со всем этим. Видимо, она – третья сторона треугольника.
– Не исключено.
Делла Стрит, задетая сдержанностью адвоката, откинулась на сиденье и молчала, пока машина не притормозила у ее дома.
– Вызвать носильщика? – спросила секретарша.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Я поднимусь вместе с тобой. Пусть твои соседи думают, что ты куда-то уезжала по делу. Боже, ну почему эти чемоданы такие яркие?!
– Скорее всего, в холле мы никого не встретим, шеф. Да и вообще мы постоянно срываемся с места и возвращаемся в самое разное время, так что мои соседи к этому уже привыкли.
Мейсон вышел из машины и открыл багажник.
– Бери сумку, Делла, а я понесу чемоданы.
Они зашли в здание, увидели, что в холле никого нет, и поднялись в квартиру Деллы Стрит.
– Что мне делать с этими вещами? – обратилась девушка к адвокату. – Распаковать, развесить на вешалки или просто оставить…
– Оставить как есть. Надеюсь, Делла, ты обращала внимание на то, что укладывала?
– Как раз та одежда, что я ожидала. Часть даже оказалась не распакована. Разные платья, нижнее белье, чулки. Как я предполагаю, вся косметика лежит в сумке.
– Давай посмотрим, что там, – предложил Мейсон.
– А если сумка заперта на ключ?
– Если заперта, то вызовем слесаря, чтобы он ее открыл. Мне необходимо знать, что лежит внутри.
Делла Стрит щелкнула замком, потом еще одним – и сумка открылась.
– Ой, какое все красивое! – воскликнула Делла.
Сумка была сделана таким образом, чтобы по краям ставить кремы и лосьоны в баночках и бутылочках в специально отведенные для них ячейки. С внутренней стороны крышки располагалось зеркало, по его краям лежали маникюрные принадлежности – каждая на своем месте. Центральную часть заполняли сложенные чулки, нижнее белье и ночная рубашка.
