– О-о, – протянул Мейсон. – Можно взглянуть на это и по-другому. Пьер наверняка решил, что ты настоящая вамп, а я несчастный трудяга, по неосторожности попавший в твои коварные сети…
– Да будет вам, – рассмеялась Делла. – Поскольку я наш бухгалтер, подскажите, как мне следует оформить эти пятьсот семьдесят долларов в нашем гроссбухе?
– Я думаю, – сказал Мейсон, – тебе следует записать их как вклад мадам X, пока мы точно не выясним, кто такая наша клиентка. Возможно, мистер Карлин просветит нас.
– Что вы намерены сказать ему, шеф? Я имею в виду – о нашей клиентке?
– Ни слова, – ответил Мейсон. – К тому же я очень рассчитываю, что он не шутил насчет кофе.
Они задумчиво молчали, пока Мейсон не повернул машину на Вест-Лорендо-стрит и они не оказались в Шестьдесят восьмом квартале.
– Поторопились повернуть, Делла, – обронил Мейсон. – Теперь мы не на той стороне улицы.
Он проехал через перекресток, снизил скорость, пытаясь рассмотреть номера домов.
– Вот он, как раз на той стороне, – объявил Мейсон.
– Какой старый! – воскликнула Делла.
Мейсон кивнул.
– Могу поспорить – у его хозяина лет эдак двадцать пять назад вокруг дома имелось акров десять земли. Затем город начал наступать на него, и он решил поделиться с ним землей, но, как видишь, сохранил достаточно места вокруг. Должно быть, футов тридцать-сорок с каждой стороны дома, чтобы, так сказать, не терять сходства с усадьбой. Но дом явно пришел в упадок. Его давным-давно не перекрашивали, и теперь можно лишь догадываться о его былом великолепии. Вот мы и приехали.
Мейсон развернул машину и поставил ее прямо перед входом.
– Ну как твои ножки?
– Еще не просохли.
– А я надеялся, что отопление в салоне согреет их. Смотри не простудись.
– Постараюсь. А как ваши ноги?
– Нормально. У моих ботинок толстые подошвы.
Мейсон погасил фары, заглушил мотор, обошел вокруг машины и открыл дверцу для Деллы Стрит.
– Ну вот, Делла, – сказал Мейсон, – мы продолжаем вести следствие.
Они быстро прошли по цементной дорожке к скрипучему, неокрашенному крыльцу под навесом, с деревянными столбиками и резьбой по краям.
Мейсон попытался на ощупь отыскать дверной звонок, как вдруг дверь неожиданно приоткрылась и мужской голос произнес:
– Простите, здесь не горит свет. Вы мистер Мейсон?
– Совершенно верно. Полагаю, вы мистер Карлин?
– Да, сэр. Проходите в дом вместе с вашей дамой.
Карлин открыл дверь пошире. Делла Стрит вошла первой, Мейсон – за ней.
– Отвратительная погода, – посетовал Карлин. – Очень холодный дождь.
– Да, неприятный, – согласился Мейсон, исподтишка разглядывая хозяина и комнату, в которой они оказались.
При тусклом свете лампочки он увидел мужчину лет шестидесяти, с крупной головой и серыми навыкате глазами за толстыми стеклами очков. Хозяин с непонятным спокойствием разглядывал ночных гостей.
Его одежда выглядела не менее поношенной и обветшалой, чем дом снаружи. Однобортный, давно вышедший из моды пиджак, давно не знавшие утюга брюки, ботинки, потрескавшиеся от продолжительной носки и принявшие форму широких ступней хозяина…
– Холостяцкое логово, – заговорил Карлин. – Я живу один. Экономка приходит два раза в неделю, а сам я ничего здесь не прибираю. Так что уж не обессудьте.
– О, это пустяки, – заверил его Мейсон. – Это мы должны просить у вас прощения за столь поздний визит. Однако обстоятельства таковы, что дело не терпит отлагательств.
