– Я слушаю, продолжайте, – подбодрил Мейсон, после того как на другом конце провода возникла пауза.
– То, что я сейчас вам скажу, никому не известно, но вам, полагаю, можно доверять.
– Конфиденциальные сведения, полученные вами от клиента, мне не нужны, – сказал Мейсон.
– Это важно для понимания дела, – сообщил Этна. – Миссис Кэмптон обращалась в нашу контору по другому поводу и поделилась со мной своими бедами. Тогда я попросил одного из своих друзей написать письмо Бенджамину Эддиксу, что он якобы взял к себе на работу Джозефину Кэмптон, очень доволен тем, как она справляется со своими обязанностями, и хотел бы получить рекомендации с ее предыдущего места работы.
– Эддикс ответил?
– Через неделю от него пришло письмо, в котором сообщалось, что миссис Кэмптон нечиста на руку, что из дома Эддикса исчезло золотое кольцо с бриллиантом стоимостью около пяти тысяч долларов, а также другие предметы, среди которых стоят упоминания платиновые часы за тысячу семьсот пятьдесят долларов, что веских доказательств для передачи дела в суд не было, но тем не менее мистер Эддикс имел все основания считать, что пропажи – дело рук Джозефины Кэмптон, и по этой причине он ее уволил.
– Черт возьми! – воскликнул Мейсон. – Теперь понятно, почему она не продержалась ни на одном месте больше двух недель. Кто же после подобного письма оставит ее у себя!
– В том-то все и дело.
– И как же вы поступили?
– Чтобы получить законные гарантии, я устроил миссис Кэмптон к своим хорошим знакомым, которым полностью доверяю, поскольку письмо к Эддиксу с просьбой о рекомендациях должно было быть безупречным с юридической точки зрения для предоставления ответа Эддикса в суде.
– Понимаю, – кивнул невидимому собеседнику Мейсон, – я поступил бы так же.
– Таким образом, миссис Кэмптон получила у моих знакомых прекрасное место за двести пятьдесят долларов в месяц, с питанием и проживанием. Ее наниматели написали письмо Эддиксу и получили такой же ответ, как и в первом случае. Письмо, само собой, они сохранили и готовы представить его в суде.
– Процесс начнется послезавтра? – уточнил Мейсон.
– Да. Я приложил все усилия, чтобы ускорить разбирательство – для моего клиента это имеет большое значение. У Эддикса достаточно средств к существованию, а моему клиенту приходится работать.
– Вы пытались договориться с Эддиксом, чтобы обойтись без процесса?
– Да, пытался, я сделал все, что мог, чтобы убедить Эддикса в честности моей клиентки. Я не знаю, знакомы ли вы с ним?
– Я не имел счастья лично встречаться или разговаривать с ним по телефону.
– Он очень упрямый человек. Он утверждает, что располагает доказательствами, которые убедят кого угодно в виновности Джозефины Кэмптон, и если я решу довести дело до судебного разбирательства, он опорочит ее имя навсегда. Еще он заявил, что если она сумеет устроиться на работу, не обращаясь к нему за рекомендациями, то это его не касается, но если кто-нибудь вновь обратится к нему, лгать он не будет.
– Полагаю, – сказал Мейсон, – вы изучили положения закона о добросовестном заблуждении?
– Именно этим сейчас и занимаюсь, – ответил Этна. – Есть юридические понятия: добросовестное заблуждение, наличие злого умысла, вопрос разумного основания для написания подобных писем… Законы можно толковать по-разному.
– У меня к вам еще один вопрос, – сказал Мейсон. – Вы читали в газетах об исчезновении секретарши Эддикса, девушки по имени Элен Кадмус?
