– Звали, доктор?
– Да, – кивнула она. – Мистер Саммерс отказался отвечать на мой вопрос о своих планах. Говорит, что намерен обсуждать эту тему только с вами.
– Правда? – с интересом сказал Дюк. – Что ж, великолепно. Я готов, компаньон.
– Слушай, – Д.Э. повернулся на бок и подпер голову рукой, – как у нас с деньгами? Я могу вынуть свою долю?
– Кто же тебе помешает, – М.Р. пожал плечами, – можешь. Что ты делать-то с ними собрался?
– Хочу уехать.
Маллоу молча сделал знак продолжать.
– Куда-нибудь подальше, – непринужденно сказал Д.Э. – Поменьше людей, поменьше шума. Сниму квартиру, дела можно будет вести по телефону. По почте. Так будет лучше для всех.
– Ты хорошо подумал?
– Мне все равно.
Дюк повернулся к доктору Бэнкс – та смотрела в окно.
– Ну, как? – спросил он. – Каков будет диагноз, доктор?
– В здравом уме.
– Вы хотите сказать, что он в порядке? – недоверчиво спросил Маллоу.
– Нет, – сказала доктор, – он не в порядке. Имеется нервное расстройство. Это можно назвать «сдурел», «озверел» – все слова, которыми вы описывали его состояние, подходят. Вы спрашивали о диагнозе? Вот он. Хронический эгоизм. Острое малодушие. Уныние. Но самое опасное: привычка жалеть себя. Принявшую из острой крайне, я бы сказала, запущенную форму.
– Согласен с каждым словом, – отозвался Дюк. – Так что, в больницу не надо?
– Видите ли, это зависит от ваших целей, – сказала ему доктор. – В больницу его, конечно, примут, и сделают это с полным на то основанием.
– Да, но… – Маллоу смутился.
– С другой стороны, я могу вам сказать, что в этом случае мистер Саммерс довольно скоро изменит свое поведение и вы сможете забрать его домой. В санатории вам скажут, что он все равно нуждается в лечении – они не любят терять денег, но вы скажете, что отвезете вашего партнера в Швейцарию, Блейлеру или Юнгу. Думаю, вам удастся его забрать.
Маллоу долго молчал.
– Нельзя, – сказал он, наконец. – Одно дело, когда я привожу своего партнера, потому что меня беспокоит его здоровье и совсем другое – забрать пациента психушки. Отдавать они его не захотят, это вы верно сказали, мне придется стать его опекуном. Это очень быстро станет известно и…
Он повернулся к компаньону.
– Ну, сэр, я смотрю, ты все-таки нашел способ избавиться от Форда. Если он, а не мы, захочет расторгнуть контракт – а теперь он захочет, ты его знаешь! – можешь забыть про неустойку.
– Я в жизни не думал, что ты такая сволочь! – хрипло произнес Саммерс.
– Я тоже кое-чего не думал, – Маллоу пожал плечами. – Нет, правда: сплетни о тебе разбегутся быстрее, чем я переоформлю дела на себя – фиктивно, само собой. Похоже, ты выиграл. Сошлась головоломка, а?
– Надо было тебя тогда этими гирями…
Маллоу отвернулся.
– Доктор, мне бы все-таки не хотелось его в больницу. Честное слово, не понимаю, как это его так развезло.
– Боюсь, что находиться в обществе мистера Саммерса будет затруднительно, – хладнокровно заметила доктор.
– Знаю, – вздохнул Дюк. – Может, вы что-нибудь посоветуете?
– Я не психиатр, что же я могу советовать, – тоже пожала плечами доктор Бэнкс.
– Ну, что-нибудь, – промямлил Дюк. – Какие-нибудь процедуры…
– Я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?
Маллоу со вздохом сунул руки в карманы.
– Сам не знаю. Честно сказать, я просто от безнаде… – он оборвал сам себя. – Значит, ничего. Ну ладно. Компаньон, ты говоришь, тебе все равно? Три-четыре раза в год я тебя как-нибудь стерплю. Постарайся меня не подставить. Забирай свою долю и мотай отсюда. Снимешь квартиру где-нибудь подальше. Поменьше людей, поменьше шума. Так будет лучше для всех.
