Дело во мне - страница 21

Сначала он услышал скрип двери, потом хруст пыли. Робби медленно повернулся и увидел Алису. Глаза ее были наполнены ужасом, справиться с которым было ей не под силу. На несколько секунд он забыл о себе, и все его мысли устремились к ней. Бледная, худая и… напуганная. Ему стало страшно. Без объяснений. Робби понимал, что в эту самую минуту он разбивает ей сердце. Он оказался на краю пропасти, в той самой точке, после которой прямая больше никогда не будет прямой. Он попал в то место на карте координат, где происходит преломление, искажение всего, что проходит сквозь нее. Впервые в жизни он почувствовал безвыходность, которая его испугала. Останься в живых – и она никогда не забудет этого предательства. «Страх будет пожирать ее по ночам. Она будет просыпаться в холодном поту и проверять, сплю ли я». Все это крутилось в его голове, пока он смотрел на нее. Из его глаз градом сыпались горячие, как кровь, слезы. Робби боялся смерти, боялся черной мглы и вечной тишины, но остаться в хаосе собственных мыслей было еще страшней. Он знал, как бессмысленно то, что он собирается сделать. Но другого выхода не видел. Он должен был спасти себя.

– Робби… – в ее сдавленном голосе смешались потрясение, злость, мольба. – Что ты делаешь?

Она с трудом сдерживала слезы. До Робби ее слова доносились криками, разрывающими барабанные перепонки. Он чувствовал, как в груди набирает силу старая ярость, сворачиваясь клубком, как кобра, готовящаяся к удару. Его снова накрыла волна эмоций, но голос Алисы, как арктический холод, возвращал его в реальность.

– Робби, ты ведь этого не хочешь.

Он весь напрягся, казалось, его тело ему не принадлежит; жуткая картина – его плечи неестественно изогнулись, пальцы окостенели и выглядели так, будто их переломали; глаза полуприкрыты, зрачки расширились, как у зверя, нижняя челюсть отвисла, а в голосе небрежными рывками послышался грубый сарказм.

– Откуда ты знаешь? – прошипел он, но понял, что сдержаться сил не хватит. – Откуда всем вам известно, чего я хочу?! Ты что, переспала с богом, чтобы узнать, кто я?! С чего вы решили, что знаете меня?! – Он кричал. Улыбка боли порезала его лицо. Но с каждой секундой уголки опускались все ниже – их сбивал град слез, льющихся по щекам. Алиса в ужасе вся застыла как статуя, дрожащими губами выдавливая слова.

– Роб, ты же сам мне говорил, что это бессмыслица. Робби…

– Это он мне велел! – проорал он. Задыхаясь от слез, Робби перешел на шепот. – Это он мне велел… это он, он!!! – Робби тыкал пальцем в пространство. – Я не хочу, не хочу, но я марионетка в его руках. Без него я не… – Робби судорожно замахал головой и сделал шаг к краю крыши.

– Робби! Робби… кто?

– Черный силуэт! – было слышно, как внутри у него все рвется. Его трясло как в лихорадке.

– Я не понимаю, о чем ты. – Ее щеки заблестели на выглянувшем солнце. Она, преисполненная детского мужества и отчаяния, сделала осторожный шаг вперед, который стал последним и самым сильным ударом. Робби почувствовал, как внутри него все сжалось, закипело, и он заорал с обезумевшим от боли лицом:

– Стой на месте! Не смей ко мне приближаться! Я приказываю тебе не нарушать мои границы! – Тут же из горла захотел вырваться смех, крик, мольба о помощи – как будто сейчас выползали наружу все узники, которых он прятал. Они перебивали друг друга, дрались за господство, плакали, смеялись, крушили все вокруг. Робби боялся сам себя – растерянность, бессилие, ужас. Он закрыл лицо руками «Я схожу с ума… господи… я хочу умереть, я хочу, да, только бы это закончилось». Неожиданно для себя он заговорил шепотом: – Это она… она виновата. Она всю мою жизнь вторгалась ко мне, она думала, что ей все можно, что я ее собственность. – Он поднял голову к небу; Алиса увидела, как все вены на его шее набухли, посинели. – Иди ты к черту! Я ненавижу тебя! Ненавижу!!! Я не часть тебя! – После недолгого затишья Робби вдруг услышал свой смех, и им обоим стало жутко. На мгновение к Робби вернулась ясность. «Кто все это говорит?» Но бушующая война в голове снова поглотила его.