Она на миг замерла, широко распахнув глаза в опасной близости. Не отрывая взгляда от ярких губ, не давая ей опомниться, я накрыл их своими, проникая внутрь языком.
Сладкий, одуряющий привкус на несколько мгновений выбил почву уже из-под моих ног. Хорошо, что я и без того лежал. Сверху на собственной, правда упакованной в тёплый комбез, жене.
Голова опять взорвалась картинами, как сдираю с неё эту кучу ненужного тряпья прямо здесь, в снегу. Лично для меня холод не помеха. Обнажённая грудь, шёлковые ножки на белоснежном покрывале. Подталкиваю коленки, и они послушно раскрываются, являя влажное, готовое принять лоно.
В мошонке тут же напряглось и запульсировало.
– Ты что творишь? – хрипло пробормотала жена, возвращая к реальности, в которой от неё совершенно ничего не исходило. Ни малейшего порыва навстречу. Никогда ещё я не хотел женщину, у которой не вызывал никакой ответной реакции! Чаще наоборот, наслаждался их желанием, не слишком утруждаясь.
– Беру причитающуюся награду, – заявил я, подмигнув. Возмутиться жена не успела: её перебил тонкий детский плач, раздавшийся откуда-то неподалёку.
17. ГЛАВА 17
Аделина
Девочка сидела прямо в снегу, привалившись к стволу сосны. Из-под белой шапочки выбивались светло-рыжие пушистые волосы. На вид – лет семь, не больше. Красивая дублёнка, сапожки – вполне возможно, дочка кого-то из гостей. Детей на наши гулянки берут редко, но в такой толпе всякое возможно.
Мы приблизились, я подала знак Рау остановиться, чтобы не напугать ребёнка ещё сильнее. Подошла осторожно, присела рядом.
– Что случилось, маленькая? – спросила.
Девочка подняла на меня заплаканные глаза и всхлипнула.
– Как тебя зовут? – я погладила её голову.
– Милли, – отозвалась она.
– Потерялась? – всё-таки вступил Ша-Дарр. Девочка опасливо зыркнула на него, но кивнула:
– Не могу папу найти.
– Он разрешил тебе самой кататься? – удивился муж.
– Мы всё время катались рядом, только он на аэроборде. А потом смотрю – нету. А меня станция не пропускает.
– Конечно, детям одним перемещаться по Лучу нельзя, – Рау протянул ладонь, помогая подняться. – Идём искать твоего папу.
Милли наскоро вытерла слёзы, доверчиво вставая. Ша-Дарр легко подхватил её на одну руку:
– Ну что, с высоты видно его?
Девочка огляделась.
– Нет, – призналась расстроенно.
Зато неподалёку обнаружились брошенные детские санки. Ша-Дарр взял второй рукой их и наши, и принялся одолевать путь наверх.
Я рассматривала его с каким-то новым, незнакомым ощущением. Умение ладить с детьми всегда казалось мне неоспоримым достоинством.
А он именно ладил. Девочка затихла, держась за его шею, и даже разулыбалась. Я поймала себя на мысли, что и сама затихла бы на её месте. К животу прилило от воспоминания о горячем поцелуе – жаль, без связи с тенью не получалось определить, насколько он был искренним. Всё-таки я не забывала, что передо мной профессионал. Хотя на какие-то мгновения почти потеряла голову, отдаваясь пышущей из него страсти.
Муж в очередной раз проводил взглядом пролетающий аэроборд и обратился к своей ноше:
– Так ты тут с родителями?
– С папой. Мама умерла, – отозвалась девочка грустно.
Я напряжённо посмотрела на неё, но расспрашивать побоялась. В наше время из-за войны многие семьи оказались разрушены.
– Вы живёте на Третьей? – Рау тоже решил не заострять внимания на печальном.
– Только недавно получили разрешение, – доверчиво отозвалась Милли. – А до этого жили здесь, только в городе.
