Я впервые невольно покосилась на Кьяра и
вздрогнула. Оказалось, что демон как раз смотрел на меня. И, как обычно, его
эмоции расшифровать было невозможно. Не произнес ни слова, хотя мне, наверное,
хотелось услышать его запоздалые сожаления, пусть он и не догадывался о
масштабах беды… Однако он молчал, молчала и я. Моя жгучая ненависть к нему — обратная
сторона недавней такой же горячей страсти, обозначенная в тот момент, когда я
всего лишь увидела, кем он был, есть и будет. Всегда, когда что-то слишком быстро
выворачивается наизнанку, получается некрасиво и со швами наружу.
У меня случился день исследования
новых территорий в академии — мест, которые я вообще рассчитывала никогда не
посетить. Сразу от ректора я направилась в лазарет. Небольшое здание
располагалось далеко в стороне от остальных. Внутрь меня пропустили без труда —
насколько мне было известно, посещать пациентов запрещалось лишь в случае
серьезных инфекций. Палат — или, как их тут называли, комнат выздоровления —
было совсем немного, но и больные здесь почти никогда не задерживались надолго.
Как и многие вопросы в этом мире, лекарское дело тоже было завязано на магии,
нередко эту профессию выбирали универсалы или уникалы земли. А уж сильнейшие из
них умели быстро исцелить почти любую рану, хотя находились, разумеется, и
неподъемные задачи: отравление серьезными ядами, нездоровье ума, потеря
конечности и нечто похожее. То есть даже у чудес есть естественные ограничения.
Но жаловаться в местный Минздрав мне и в голову бы не пришло: жители даже не
имеют понятия о хронических болезнях, а это уже в тысячу раз лучше, чем в
родном мире.
Катерина шагала по комнате и нервно
кусала губы. Мое появление заметила не сразу, но когда развернулась, на миг
замерла и как-то слишком облегченно выдохнула:
— Это же ты назвала меня по имени?
Мне не показалось?! Блин, скажи, что хоть ты здесь адекватная и понимаешь, что
происходит!
Пришлось смиренно признать:
— Я. Сядь уже, разговор долгий.
Но холеричную натуру так просто не
унять. Девушка в теле Мирты взвилась от радости, подпрыгнула и начала
заваливать вопросами:
— Откуда ты знаешь мое имя? Ты кто
вообще такая? И что это за идиотское попаданство? Я про такую хрень одну книжку
читала — тупее ничего в жизни не видела, но сейчас будто все сходится! Хотя все
равно не сходится — там было все миленько и без больниц! Или зря я тот идиотизм
до конца не осилила? Или…
— Сядь! — рявкнула я, поскольку она
явно не могла сосредоточиться сама. — Катя, прижми попу к основанию и начни уже
слушать. У меня и без тебя забот хватает.
Она плюхнулась на узкую кровать
скорее из страха, что психану и уйду. А меня тошнило. Ведь с таким любопытством
на меня уставились глаза Мирты, но лицо неуловимо сделалось другим — и я не
смогла бы перечислить, что именно изменилось. Просто служанка всегда держала
губы плотно сжатыми, она иначе выражала эмоции и уж точно не отличалась
бесконечными дергаными движениями. А Катя еще и была крайне нетерпеливой:
— Ты какая-нибудь местная жрица,
умеющая видеть суть вещей? И потому меня узнала? В той дурацкой книжке…
Я перебила:
— Нет, я жена Никиты. И здесь уже
давно — с того самого момента, когда ты голая в подъезде всех нас укокошила.
Девушка нахмурилась, пригляделась и
недоверчиво покачала головой:
— Что-то не похожа. Та вроде
посолиднее была — такая высокомерная цаца, которая знает себе цену, хотя уже в
преклонных годах.
