Решила в первую очередь сделать это, затем, видимо, оставить раба в покое, потому что ей казалось, что он едва ли будет в сознании, когда она вернется.
Подойдя к кабинету, Витория прислушалась. Свиста плети и режущих слух шлепков не было слышно, стонов тоже.
«Или отключился, или умер, никак иначе», – со вздохом решила Витория и все же открыла дверь.
Она была уверена, что раб, которого почти не бил отец, явная неженка, но тот даже не думал терять сознание. Он так и стоял у стены, только теперь локтями оперся о стену, сложил руки, уронил голову и тяжело дышал.
Подобная картина для Витории была совершенно неожиданной. В очередной раз осознав, что она о нем не подумала, а ведь могла заранее дать приказ, что делать, знает ведь, что ни о каком самоволии речи быть не должно у безвольного раба, но этот ведь, очевидно, не такой…
Ничего не понимая, она все же признала вслух то, что думала:
– А ты молодец, очень хорошо держишься, не ожидала…
Он вдруг вздрогнул и посмотрел на нее по-настоящему испуганно и настороженно.
Витории казалось, что раз уж он способен оценивать происходящее, он может знать и ее мнение о собственном поведении, но по его реакции явно поняла, что подобные мысли ее отцу в голову не приходили. Тут же сделав невозмутимый вид, она велела:
– Не двигайся, я тебя немного осмотрю.
Разум тут же отметил, что пояснять свой приказ она не должна была, но вид избитой спины, ягодиц и бедер заставил ее забыть о таких мелочах, как собственная болтовня. От тела демона ощутимо шел жар. Белые полосы, пересекаясь, рассыпались мелкими багровыми точками прямо под кожей, кровавые следы покрылись коркой. Насколько это больно, она решила не думать, но и убегать от этого ощущения не стала. Протянула вперед руку, закрыла глаза и ощутила все на себе, тут же скривилась от жгучей боли и едва не застонала, но быстро убрала руку. Выходить из строя, не покончив с делами, еще и из-за чужой боли, она точно не могла.
Подождав, пока чужие ощущения исчезнут, она осторожно коснулась шеи раба там, где прятался невидимый сейчас ошейник, тот сразу возник и продемонстрировал свою страшную бляшку, к счастью пустую.
Экатор все же дернулся, попытался обернуться, но, видимо, передумал и только зубы сжал так, что Витория услышала их скрежет.
– Не двигайся, – повторила она и все же пояснила: – Я хочу снять правила и отключить счет, пока ты не привыкнешь ко мне, это явно будет излишне.
Она не забывала, что пояснять ничего не обязана, но поступать так с разумным существом, пострадавшим без вины, совсем не хотела, потому даже обрадовалась, заметив, как раб немного расслабился и даже дышать стал ровнее от такой новости.
Поглядывая в книгу, чтобы точно ничего не напутать, Витория убедилась, что ошейник не просто надет, а вживлен в тело раба, да так, что его энергетические нити расходятся по всему телу. Она сделала руны на ошейнике видимыми и отключила каждую строго по инструкции. Затем коснулась пластинки, и ошейник снова исчез.
– Теперь он работает, как обычный, знаешь как это?
Раб кивнул.
– Хорошо, теперь можешь говорить. Я разрешаю.
Он звучно выдохнул, потом не то вздохнул, не то всхлипнул и сказал:
– Спасибо.
Благодарность больно резанула Виторию, но виду она не подала. Отступив от раба и нервно закусив губу, она думала, как облегчить его страдания, но не была уверена, что лечению такие раны поддаются, слишком туманно это описывалось в отцовском блокноте.
