Обычно, столкнувшись с реальностью, люди уходят из поэзии в большой мир, где стихи становятся необязательным хобби, о котором не расскажешь коллегам, чтобы не засмеяли. Я же решил стоять на своем и подрабатывать где попало, вспоминая битников, испанских певцов-повес и могучих американских бродяг, а в перерывах брался за любую деятельность для поэта. Закончилось все тостами для дней рождений на сайтах фриланса вперемешку с переноской мебели, работой за барной стойкой и протиранием штанов в исследовательских архивах, где живут привидения.
К бедности, когда ты молод, привыкнуть нетрудно. Гораздо сложнее перестать испытывать приступы ярости от обыденного представления о поэтах. Ты представляешь себе Байрона на судне, несущемся к неизведанным странам по ледяным соленым волнам, тяжко стучащим по борту. Ты видишь Блеза Сандрара кисти Модильяни, странного и недосягаемого. Для большинства же людей поэт – это человек, рифмующий поздравления на открытках, придумывающий тексты к прилипчивым, словно грязь, песенкам, или просто бесполезный дурак, не нашедший себя в жизни. Безработный, бесхребетный бездельник с плохой стрижкой и ветром в голове.
Если бы мне сообщили, что большую часть моего заработка будут составлять деньги за сочинение зажигательных рифмованных речевок, редактуру плохо переведенных текстов песен для азиатских дорам и написание текстов для инди-групп, я бы крепко подумал, прежде чем связывать с поэзией свое будущее. Хотя нет, я лгу. Как-то раз я пробовал трудиться в офисе – и позорно сбежал, даже не забрав трудовую книжку. Есть что-то устрашающее в необходимости сидеть в небольшом кабинете с несимпатичными тебе людьми восемь часов подряд.
Так или иначе, но мой худосочный, но вдохновенный сборник «Туз теней» купили всего четырнадцать человек. Редактор в издательстве только развел руками и сказал, что поэзию обычно читают другие поэты, но покупают они еще реже, чем читают, так как у них нет денег. Хотел бы я оспорить его заявление, но я и сам за последние прочитанные стихи не платил, потому что быть голодным трудно. Сборник хайку я, например, спер с книжной распродажи – из чистого озорства, поддавшись магии момента. Зазор между мечтами и реальностью так велик, что воспетая многими романтиками меланхолия при мысли о том, где взять денег, приходит моментально.
Поэтому когда я увидел, что одна писательница ищет поэта для создания заклятий на страницах детской книжки, то невероятно завелся. Что угодно лучше поздравительных открыток. Да и, если подумать, заклинания в стихах могут быть странными и необычными, притягивать читателя и запоминаться надолго, заставлять мечтать… Вы всё поняли верно – я совершенно отчаялся, поэтому уцепился за подкинутый судьбой шанс, словно клещ.
Когда заказчица решила встретиться, я не удивился. Женщины любят иметь дело с кем-то, кто им понравился, даже если речь идет о бизнесе. Им не по душе, если стихи про жизнерадостных ящерок и бегемотиков для цветастой книжки в пятьдесят страниц напишет некто неопрятный или злой, хотя я не понимаю такой разборчивости. В эпоху электронных связей можно было ограничиться звонком по скайпу.
Вместо этого пришлось накинуть старомодный замшевый пиджак на футболку с надписью «Joy Division», чтобы создать впечатление богемного шика, привести себя в порядок и приехать в небольшое кафе в центре, прикидывая в уме, сколько же придется заплатить за кофе. Я не был уверен, что на карте осталась нужная сумма, а заказать что-то из вежливости требуют приличия. Об остальном не беспокоился: я был молод, красив и силен, как Кухулин, поэтому рассчитывал на симпатию со стороны заказчицы, которую представлял доброй, пухлой тетушкой. Может, я и небогат, но личное обаяние – иной тип капитала, порой позволяющий перекрыть недостаток основного.
